Мудрость толпы

– Насколько я понимаю, его прадед король Гуслав был склонен к тому же самому, – отозвалась Савин, беря малыша на руки и выходя с ним из комнаты.

– Как жаль, что твой отец не дожил до того, чтобы их увидеть! – Мать Лео промокнула слезы на глазах. – Он души в тебе не чаял. Всегда говорил, как он гордится своим сыном.

Она часто рассказывала ему об этом, но Лео помнилось другое. Его отца никогда не было рядом, а когда он был, то держался напряженно и отстраненно, и когда Лео требовалась любовь, он получал лишь пустые отговорки о том, что надо быть мужчиной, и гнилую труху принципов, на которых построен Союз.

Он помнил, как проснулся однажды ночью напуганный и не смог найти ночной горшок. Тогда он помочился в ящик буфета. Когда отец это обнаружил, то не говорил с ним неделю. Как только предоставилась возможность, он отослал Лео в Адую, а потом в Уфрис, где Ищейка стал для него гораздо лучшим отцом, чем его собственный.

Ему хотелось сказать ей все это. Вывалить перед ней свою обиду. Он уже открыл рот, чтобы это сделать. Но зачем утруждать себя? Прошлое не состоит из фактов; в действительности это просто истории, которые люди рассказывают, чтобы чувствовать себя лучше. Чтобы выглядеть лучше. Все этим занимались. Черт подери, та же Савин была королевой в этом деле! «Любимица трущоб»… Он представлял, какие новые мифы уже плетет этот червь Суорбрек о прошедшем омерзительном, кровавом годе.

Лео сделал еще один большой глоток из бокала.

– В чем дело, Лео? Ты выглядишь каким-то… угрюмым.

Только сейчас он осознал, насколько желал ее одобрения. Человек, который сделал себя одной из самых могущественных фигур в Земном Круге, по-прежнему снова и снова пытается впечатлить свою мать – и вновь терпит поражение! Лорд-регент Союза, ревнующий к собственным малолетним детям!

– Разве не этого ты всегда от меня требовала? – взорвался он. – Быть практичным? Быть благоразумным? Разве не этого всегда требовала от меня Савин? Быть беспощадным? Быть амбициозным? И вот я делаю это – и почему-то вы все снова недовольны!

– Лео, не говори глупостей…

– Я спас гребаный Союз! – заревел он, подняв бокал, чтобы швырнуть его об стену, но остановившись в последний момент, так что вино залило рукав. – Разве не этого ты всегда хотела? Видеть во мне героя?

Он шагнул к ней, его железная нога подвернулась, и он качнулся вбок, ахнув от боли.

– Лео, прошу тебя!

Она поймала его. Прижала к себе. Накрыла уверенной ладонью его лицо.

– Я знаю, что слишком давила на тебя. Читала тебе нотации. Была с тобой чересчур строгой. Я сожалею обо всем этом. Может быть, теперь, когда у тебя собственные дети, ты поймешь… Быть родителем… тут нет никакого плана. Просто серия ошибок, которые ты делаешь и даже не замечаешь. Прошу, поверь… – Она вздрогнула, наткнувшись на его железную ногу, словно тоже почувствовала боль. – Все, чего я хотела, – это чтобы ты был счастлив!

Лео сглотнул, чувствуя, как слезы жгут носоглотку. Он снова восстановил равновесие, вырвался из ее рук, оправил на себе мундир.

– Ты могла бы хоть один гребаный раз сказать мне об этом.

* * *

Каждый скрип ножа о тарелку, каждый звяк столовой посуды, каждый всплеск застольного разговора ощущался как гвоздь, который забивали ему в череп.

Его культя полыхала огнем. Перед обедом Лео устроил тренировочный бой – если это можно назвать боем: он, скрипя протезом, неловко ковылял по кругу, а Юранд врал, что у него получается лучше. Как обычно, он был раздосадован, потом, как обычно, разъярился – а потом, как обычно, чересчур перетрудился. Теперь его спина тоже пульсировала болью, отдаваясь жгучими всплесками вплоть до самой шеи. Ничего у него не становилось лучше. Становилось только хуже.

Лео нахмурился, глядя на кусок мяса в своей тарелке так же, как некогда глядел в кругу на Стура Сумрака. Он не был уверен, что сможет побить этого врага. Взял нож, попытался разрезать мясо, но если он нажимал легко, то кусок только скользил по тарелке в луже кровавой подливки. Лео скрипнул зубами и нажал сильнее, и тогда вся тарелка заерзала по столу, плеща соусом на полированную столешницу.

– Дерьмо! – прошипел он. – Проклятье!

Ему хотелось поднести кусок целиком ко рту и начать рвать его зубами. Он ощущал нетерпение Савин, сидящей справа, обеспокоенность матери, сидящей слева. Он – хозяин Союза; он не может допустить, чтобы женщины лезли в его тарелку и резали для него еду!

– Милорд и миледи регент… – Солумео Шудра с елейной улыбкой наклонился вперед. – Для нас было величайшей честью получить ваше приглашение!

Это был глава Вестпортской делегации – большой, темнокожий, с выбритой головой, он больше напоминал гуркского жреца, чем честного жителя Союза. Остальные пятеро были всех размеров и расцветок. Лео чувствовал легкое отвращение из-за необходимости выслушивать льстивые речи каких-то полукровок. Но Савин сказала, что им нужны вестпортские деньги: слишком многое необходимо отстраивать заново.