Друзья расселись вокруг кучи имущества.
— Не записать ли нам под первым номером лопатку для торта? — спросил Полботинка.
И работа началась:
— Бог ты мой, — покачал головой Полботинка. — Ну на что ей столько пуговиц!
— Сороке не нужна ни одна из всех этих вещей, — сказал Моховая Борода. — Но на этом примере мы можем наблюдать, до чего доводит страсть к собственности.
Муфта продолжал писать:
— Как много старинных вещей, — заметил Моховая Борода. — Видно, здесь собрана добыча многих поколений сорок.
— Это точно, — кивнул Полботинка. — И владельцев старинных вещей, по всей вероятности, уже нет в живых. Не представляю себе, каким образом Муфта думает передать всё это подлинным владельцам.
— Конечно, это будет непросто, — согласился Муфта. На что Моховая Борода сказал:
— А как насчёт музея, друзья мои? Что, если мы передадим имущество какому-нибудь музею?
— Боже мой! — воскликнул Муфта. — Это же моя давняя мечта — преподнести музею дар от своего имени!
— Я тоже не против, — сказал Полботинка. — Надо бы только отобрать вещи, представляющие историческую ценность. Не будем же мы предлагать музею пуговицы и конфетные обёртки!
Но Моховая Борода думал иначе.
— Музею надо передать всё, — сказал он. — И не историческому музею, а музею природы. В историческом музее и так полно всего. А в музее природы цены не будет выставке вещей, украденных одним семейством сорок.
На этом вопрос был исчерпан, и Муфта продолжил составление списка:
— Ой, какая красивая картинка! — сказал Муфта, открывая медальон. — Какая прекрасная молодая женщина!
Он прикрыл глаза и в приливе внезапно нахлынувших чувств сочинил:
Теперь Моховая Борода с Полботинком склонились над медальоном.
— Гм, — задумчиво наморщил лоб Моховая Борода. — У меня такое чувство, будто я знаю эту женщину.
Но Полботинка сказал:
— Ты посмотри, какая на ней старинная одежда! Если ты и впрямь знаком с ней, то тебе должно быть лет двести!
Теперь и Моховая Борода заметил, что женщина одета по моде прошлого столетия, то же самое можно было сказать о её причёске. Муфта со щелчком захлопнул медальон и продолжал писать:
Действительно, в куче прочих вещей обнаружилась небольшая пачка рокфора. Должно быть, сороку привлекла блестящая обёртка.
— Только нельзя съесть его сразу, — предостерёг Муфта. — Кто знает, сколько мы ещё просидим здесь.
— И непременно надо оставить маленький кусочек для музея, — добавил Моховая Борода. — Иначе наш дар не будет полным.
Он снял обёртку и отломил от сыра три одинаковых кусочка. По мнению Полботинка, эти куски были ничтожно малы, но самый страшный голод они утолили. После скромного завтрака составление списка пошло веселее, и к вечеру Муфта поставил в конце длинного перечня точку.
Конфета.
Третьи сутки сидели друзья в сорочьей кладовой, охваченные невесёлыми мыслями. Голод не щадил. От сыра остался крохотный кусочек, да и тот предназначался в дар музею. Хорошо хоть, что над развалинами прошёл небольшой дождик и Полботинку удалось набрать в серебряный кубок немного воды.
— У нас под ногами такие сокровища, — сказал Моховая Борода. — Даже обыкновенную воду и ту мы пьём из роскошного старинного кубка. Но много ли в этом проку?
— Ничуть, — вздохнул Полботинка. И Муфта добавил:
— Мы сидим здесь, как… — он искал подходящего сравнения, — как кошки на острове.
— Ох, и не говори, — неожиданно жалостливо подхватил Полботинка. — Милые, милые кошечки! Как-то они там, несчастные, на этом острове?
— Кошкам не легче нашего, — предположил Муфта. — Бедные кошки! Помните, как грациозно они за нами гнались? По сравнению с крысами, кошки просто необыкновенно обаятельные животные.
— В самом деле, — согласился с друзьями Моховая Борода. — Просто в голове не укладывается, как мы могли бросить такую великолепную кошачью стаю на необитаемом острове.
— Это была бессердечная выходка, — сказал Полботинка. — Но вдруг нам удастся её загладить…