Муха

Собака глядела на это и вздыхала, положив лапы на голову. Она была против любого беспорядка, но соглашалась с птицей в том, что с едой запаздывать не след.

Некий воробыш живший неподалёку, после нескольких дней надзора за товарищами, сообразил присоседиться к трапезе, и одним пасмурным днём, едва дятел устроился напротив собаки, никого не спросясь, плюхнулся прямо в середину миски. Надо сказать, что посудина была похожа, скорее, на небольшой таз, в котором стирают детское бельишко, посему каша на глубокой его части намного дольше оставалась горячей. Очутившись по шейку в ванне жирного, вязкого варева, обвитого кудрями пара, воробей залип. Взлететь он мог, ибо не было никакой возможности приподнять крыл, а от жара ему стало столь нехорошо, что раззявив пошире клюв, он только и смог, что тонко чирикнуть, вычёркивая себя навсегда из воробьиной судьбы. Но… собака была слишком стара, чтобы не пожалеть о чужой жизни. Обжигая язык, она отхлебнула каши из середины миски вместе с воробьём, и выплюнула его в снег уже почти что чистого. Так только, несколько крупинок застряло на затылке.

После того случая, дятел и пёс приняли воробыша в свою компанию, но теперь он кушал, не нарушая порядка, пристроившись на самом краю, и не старался зачерпнуть первым, – погуще, послаще, да погорячее. «Всему своё время», – думал он, – «как простынет немного каша, вот и дойдёт до неё черёд.»

Тараканы

«Таракан упал в стакан…»

Анатолий Баранов (Цхварадзе)

Тихо радуясь от того, что застолье ещё не закончено, и впереди ещё чай, бабушка собирала тарелки, которые передавали ей со своих мест гости, и ставила их стопкой, одну на другую. Обсуждая переустройство мира на сытый желудок, все вокруг кричали, но не от того, что затевали склоку., но потому, что собеседники чаще всего сидели по разные стороны стола. Мне разговаривать было не с кем и не о чем, я вертел головой по сторонам, прислушиваясь то к одним, то к другим.

Заметив, что я совершенно свободен, бабушка попросила:

– Отнеси-ка тарелки на кухню, – И я с готовностью перехватил посуду из её рук.

– Только не разбей! – Попросила она.

Я храбро прошёл сумеречный коридорчик, света из комнаты оказалось вполне достаточно, чтобы напитать мою отвагу, но на пороге кухни пришлось остановиться. Бабушка, которая пошла вслед, чуть не сбила меня с ног:

– Ну, что же ты? Заходи!

– Не… не буду. Боюсь… – Ответил я и отступил, предоставляя ей войти первой.

Бабушка понимающе вздохнула и нащупала рукой выключатель. Стоило свету коснуться рыжих половиц, как золотисто-карие жуки бросились бежать, шелестя хитоном79 надкрыл в тень.

Пусть бы в кухне прятался бандит, тигр или волк, – то я бы непременно сразился с ним, и загородил бабушку собой, но тараканы… Коли б я не знал, сколько их прячется за плитой и под столом, если бы никогда не видел их гнёзд, и белоснежных личинок, заполнивших однажды весь пол крохотной кухни от порога до стола. В тот день, когда я встретил их впервые, решил, что кто-то просыпал рис, пока они не бросились врассыпную…

Невозмутимо ступив в кухню, бабуля потянулась ко мне за тарелками:

– Давай, надо вымыть поскорее, чтобы было куда нарезать торт.

– Сам помою, а ты вытирай. – Попытался загладить свою нерешительность я, но, едва направился к раковине, чтобы открыть воду, как оттуда, обгоняя один другого, на стену перед моим лицом, неровным, рыхлым строем, выбежали тараканы. От неожиданности я выпустил тарелки из рук. Все. Разом.

Они как-то очень медленно и тихо падали, раня друг друга, брызжа осколками и шурша фиолетово-золотистыми кружевами.

– Мои любимые… – Охнула бабушка, но, заметив, как я расстроен, быстро прикрыла дверь и схватилась за веник:

– Не переживай, это всего лишь тарелки. – И достала из стола другие.

Когда, нагруженный банкой тушёной в маринаде рыбой, кусочком торта «на дорожку» и напутствием «после вернуть крышку», ушёл последний гость, я зашёл в кухню. Бабушка уже перемыла всю посуду, и, достав с полки кружку с обкусанной по краям эмалью, набирала в неё воду.

– Ба… из-под крана нельзя…

Согласно кивая, бабушка принялась пить большими глотками. На стене, не стесняясь ни нас, не света, во всю суетились тараканы. Иногда они падали в позабытый на дне раковины, залитый водой стакан.

– Утонут? – С надеждой спросил я.

– Нет. – Вздохнула бабушка. – Тараканы долго могу плавать, очень долго80. Живучие они…

Трамвай

– Ту-дух, ту-дух, ту-дух… – Зимний туман густеет, и из-под его сени, как из бездны, зыбкий и нечёткий даже вблизи, появляется трамвай. Он словно вылеплен из подтаявшего снега, неловок, угловат, но так непохож на своего меньшего собрата, который плющил колёсами гвозди и монетки на рельсах моего детства…