Муха в розовом алмазе

- Ты прав, но я все равно не убивал, - посмотрел на меня Кучкин. Усталые его глаза выражали снисходительность. - Не мог я его убить. Вольдемар Владимирович отца моего знал... И вообще, если даже я убил, то к чему тебе убиваться? Полковник многое бы отдал, чтобы кишки тебе выпустить. Так что оставь меня в покое и наслаждайся жизнью...

Не зная, что и думать, я поднялся. В это время из второго штрека вернулись Али-Бабай с Баклажаном. Я подозвал подземного араба к себе и сказал ему, что подозреваю Кучкина в убийстве Полковника. Араб на это покачал головой и выдал:

- Нет, Кучкина не убивал никого. Я Мухтара своя жена спрашивала, он говорил, что Сашка не убивай, не мог убивай. Она его все время мой приказ смотрел.

- Так кто же убил Полковника? - озадачился я.

- Никто из нас его не убивай. Никто, - твердо ответил араб.

- Так значит, в штольне еще кто-то есть?

- Наверна, я шага иногда ночь слышал, шайтан, наверна, - ответил Али-Бабай и, не услышав очередного вопроса, предложил идти обедать.

***

Веретенников был огорчен убийством Полковника. Все его планы этим убийством расстраивались. Без ума, проницательности, опыта Полковника Баклажан становился простым бандитом, обреченным на поражение. И Валерий решил сговориться с Черновым.

***

По дороге в кают-компанию Веретенников предложил мне пописать в ближайшей рассечке.

- Ты знаешь, где нашлась твоя пуговица? - спросил я, расстегивая ширинку.

- Где?

Голос Валеры был демонстративно безразличным.

- В руке Полковника. Мертвого Полковника, - ответил я, с неудовольствием отмечая, что струя Веретенникова бьет дальше моей, то есть моя видавшая виды предстательная железа проигрывает таковой моего молодого друга.

- Я, скорее всего, ее в забое потерял. Да, точно, припоминаю... Камень сверху упал и оторвал...

- Я тоже так подумал, что в забое, - ответил я, застегивая ширинку.

- Тут все просто, как муха в яичнице, - взглянул Валерий мне в глаза. Тот, кто убил Полковника, хочет, чтобы оставшиеся в живых меня к стенке поставили...

- Это точно. Примитивная подстава.

Валерка закончил писать; мы вышли из рассечки и пошли по стволу в сторону кают-компании.

- Нам в принципе незачем расстраиваться, - сказал я, чувствуя, что друг хочет со мной помириться, но пока не в силах преодолеть свою обиду. - Это ведь хорошо, что его убили. Но кто это все-таки сделал?

- Не знаю... Я не убивал, ты тоже. Синичкина с тобой все это время была... Кучкин, сын чекиста, вряд ли поднял бы руку на коллегу отца... Остается Али-Бабай с женами. Ты ему приказывал что-нибудь? Ну, тогда, в разминовке?

- Приказывал, - признался я, решив не темнить. - Приказывал обеспечить Полковнику с Баклажаном пожизненное заключение в своей тюрьме. Сразу после того, как выход на волю будет пробит,

- Правильно придумал... И Сашку Кучкина, наверное, тоже приказал интернировать?

- Ты же знаешь, его нельзя отпускать в город. Люди, которых он соберет вокруг себя, постараются уничтожить всех, кто знает об алмазах... То есть всех нас.

- А меня ты тоже в эту же компанию определил? - голос Валеры был спокойным.

- В какую компанию? - покраснел я.

- В компанию пожизненных заключенных?

- Всего на недельку, пока мы с Синичкиной не смоемся... Ты вон, каким волком на меня смотрел.

- Понимаю... - вздохнул Веретенников.

Минуту мы молча шли рядом. Паузу прервал Валерий.

- Ты Анастасии доверяешь? - спросил он, не повернув ко мне лица.

- Как тебе сказать. Конечно, нет. Фиг его знает, что у нее в голове. Да и стар я стал, людям доверять.

- Так может быть, объединим свои усилия? Друзья мы все-таки.

- А чего ты хочешь?

- Ничего. И все. А именно выбраться отсюда и обо всем забыть. Ну, еще с этой Поварской разобраться...

- Я того же хочу. Никаких алмазов мне не нужно...

- Ну, тогда по рукам? Будем прикрывать друг друга?

- Идет, - согласился я и пожал поданную Веретенниковым руку.

Минуту после рукопожатия Валерий стоял в нерешительности.

- Что там еще у тебя? - спросил я.

- Я хотел... В общем, давай обменяемся в знак дружбы и доверия пистолетами?

- "Гюрзу" Полковника хочешь?

- Да...

- Ну, ладно, - неожиданно для себя согласился я. - Бери, владей.

И протянул ему пистолет. Валерий принял его, как принимают награду.

***

В кают-компании нас ожидали несколько бутылочек вина и весьма недурной плов, приправленный айвой и барбарисом.

- Не всемогущий ли Аллах ли прислал нам это божественное кушанье? спросил я араба.

- Его жена керосинка делал вместо отдыхай после работ, - ответил Али-Бабай, довольно улыбаясь.

Есть он с нами не стал. Шепнул мне в ухо: "Баклажана твой не нравиться что-то. Смотри его сильно", и ушел делать лестницу для работ в забое. Не терпелось ему, видно, поскорее отправить нас по домам.

А мне Баклажан после смерти Полковника определенно начал нравиться выглядел на все сто раздавленным. "Не жестокий бандит, а опущенная шестерка, - думал я, наблюдая за ним. - За последние несколько часов не проронил и слова. Съел пару ложек и пригорюнился. Ну, прямо Аленушка без братца Иванушки".