Муха в розовом алмазе

- Прекрасно! - широко улыбнулся Веретенников. - Как рота олимпийских чемпионов!

- А я вот в твоем головном здоровье почему-то сомневаюсь и потому хочу конкретизировать свой вопрос: ты и в самом деле собираешься стать жрецом Хрупкой Вечности?

- Знаешь, когда у тебя на даче, в Виноградово, я первый раз взял в руки розовый алмаз, он совсем не произвел на меня впечатления, ну, может быть, испугал немного своей мухой, озадачил.

А здесь, в забое, в свету фонаря я увидел первый наш добытый камень, увидел, после всего того, что со мной случилось, и понял что-то важное, вернее, начал понимать смысл этого великого чуда природы... И начал, наконец, понимать Баклажана с Полковником. Они, эти розовые слезы природы, что-то пытаются до нас донести, что-то пытаются нам объяснить, и я чувствую, что когда я пойму эти камни, то мир, я, все на свете станет совершенно другим - хорошим, объяснимым и нужным...

Понимаешь, до меня дошло, алмазы эти до меня донесли, что динозавры, саблезубые тигры и мы, несчастные, потерявшиеся люди, являемся отходом какого-то великого процесса, божественного производства, может быть... Производства, которое, в конце концов, выработает нечто совершенно великое, совершенно безграничное, совершенно нужное и значимое... Вот, ты Черный, разве ты не чувствуешь себя отходом этого великого производства? Чувствуешь, я знаю! Я тоже чувствую, и это чувство придает значимости моей жизни. Да, я отход, но отход великого, я появился для того, чтобы это великое когда-нибудь могло существовать, могло существовать и нести в себе частичку моего участия...

- Красиво говоришь! Я - отход! Я - субпродукт! Это замечательно! восхитился я вполне искренно. - А плутониевая бомба? Она тоже, как и розовые алмазы, пытается что-то донести до человечества? Проникающее излучение, например?

- Я мечтаю увидеть эту бомбу! - воскликнул Веретенников, весь охваченный эстетическим экстазом. - Иннокентий Александрович рассказал мне, как она невероятно прекрасна! Как замечательно, как просто, слышите просто, она раскрывает смысл розовых алмазов, смысл повседневной жизни, смысл человеческих отношений, смысл будущего...

- В твоих слова что-то есть, - закивал я, поджав губы. - Человечество, например, ни хрена ни в чем не понимало, пока не увидело атомную бомбу в действии... И я тоже... Столько философов перечитал - ни хрена не понял, потом за психиатров принялся - ну, сдвинулся чуть-чуть, особенно после того, как узнал, что старина Фрейд в конце своей карьеры понял, что из человека никогда человека не получится, потому как в подсознании у него сплошные рога с копытами... А тут такая доходчивая и очень простая бомба с розовыми алмазами! Нет, положительно, я тоже хочу стать жрецом Хрупкой Вечности, ну, не Верховным, конечно, я власти абсолютной не люблю, она развращает абсолютно, а так, рядовым, где-то на уровне прапорщика по банным вопросам.

- Я передам твою просьбу Баклажану. Но должен сказать, что тебе, Черный, он жречества не предлагал, только Саше Кучкину.

Сашка сморщился, а Валерка, не обращая на это внимания, широко улыбнулся:

- Саш, ну как, ты согласишься в случае выигрыша соревнования стать Верховным Жрецом Хрупкой Вечности?

- Пошел ты в п... - изумил меня Сашка своим неожиданно прямым ответом.

- Ну, понятно, - участливо закивал Веретенников, совсем не обидевшись. - Просто алмазы еще не прожгли тебе душу. И еще ты не знаешь, что Баклажан может твоего папашу любимого достать. И мамочку тоже. Имей в виду, что он ни перед чем не остановится. Ну, в общем, вы думайте, господа, а я пошел к остальным участникам соревнования. Через час-полтора вернусь... А может быть, и раньше.

- Слушай Валер, так, значит, это не ты Лейлу убил? - спросил я внимательно наблюдая, как Веретенников пытается стянуть с себя "ночнушку" с тем, чтобы вернуть ее законной владелице. И пожалел, что спросил: бедный Валерий, осознав вопрос, изменился в лице, беззвучно заплакал, повернулся и ушел, не разбирая дороги. Так и не сняв майки.

6. Дуэль - это для мужчин. - Три пары из двух корзин. - Сушеная вермишель и

смертельная жажда. - Сашка хочет стреляться, а Синичкина топиться.

Мордобой перед полетом.

Я без колебаний согласился участвовать в боях на выбывание.

Во-первых, деваться было некуда, а во-вторых, согласитесь, в дуэлях есть что-то притягательное для мужчин, что-то вошедшее в кровь с романами Дюма, Скотта и Пушкина. Дуэль - это не банальная драка без правил, драка, в которой уже торжествующий участник может получить "перо в бок" или просто укус в плечо, дуэль - это спектакль, это благородное действо, в котором победу обеспечивает только сплав мастерства, силы, ума и, конечно, божественного случая.

Я с детства любил дуэли. В младших классах эта была обычная борьба в кругу девочек, борьба, в которой, чтобы победить, надо было просто обездвижить соперника, в старших - мордобой до первой крови, а в студенчестве - совместный с соперником прыжок в кипящую горную речку или подъем по отвесным скалам. Да, подъем к смерти, подъем, пока, кто-нибудь не отвернет, чтобы выиграть не победу, а жизнь.