Мухи творчества

– …и для ее хранения необходимы специальные условия и особая тара, – продолжил корреспондент. – Если бы мы не поспешили, коробочку, в которую поместил свою добычу незадачливый рыболов из Пеструхина, активная жидкость неизбежно разъела бы, и тогда неуловимый спрут буквально утек бы между пальцами, – тут он построжал и сделался показательно задумчив. – Да-а-а, природа надежно хранит от людей свои древние тайны!

На этой высокой ноте репортаж закончился. Лизка доела свой пирожок и потерла ладони:

– Отлично все идет, мы получили прекрасную рекламу, причем это нам за нее заплатили!

– Мы? – не поняла я.

– Ну, наше семейное кафе «У спрута», ты забыла, что ли?

– Я думала, это шутка!

– Ты что?! – Подружка покрутила пальцем у виска. – Какие шутки, когда тут золотая жила открывается! Я уже и с маманей переговорила, она только за. Расклад такой: я быстренько разбираюсь с формальностями, у меня во всех нужных инстанциях свои люди имеются, и мы ставим у выхода в каньон свое заведение, пока это будет киоск. Маманя, тетка твоя, отвечает за ассортимент, я за все бизнес-процессы, ты за рекламу и продвижение. Ты же в деле?

– Давно. Вообще-то это была моя идея, если ты помнишь, – чуть ревниво заметила я.

– Помню, ценю, ты молодец. Теперь давай сочини-ка старинную легенду о синявинском спруте…

– Да легко! – После «зачетных» пирожков я не то что одну легенду – целую сагу о спруте могла сочинить. – С давних пор в деревне Пеструхине ходили слухи о том, что в речных глубинах прячется кто-то большой и опасный. Видеть-то его деревенские не видели, но краем глаза, бывало, замечали: выметнется из воды гибкая сине-красная рука, хвать с мостков ведро, коромысло или там рубаху свежевыстиранную – и уже нету ничего, ни руки той пугающей, ни вещи, ею схваченной…

– Хорошо, очень хорошо! – одобрила подружка. – Продолжай…

– Грешили деревенские на водяного, на русалок и кикимору. Глубоко в воду лезть побаивались, детям в реке купаться запрещали… Слушай, а что ты собираешься делать с этой фальшивой легендой? Чтобы она ушла в народ, нужно будет очень постараться, инфлюэнсеров привлечь…

– Блогеров, что ли?

– Да нет, лучше наших деревенских сплетниц, вроде Дятлихи.

– Дятлиху мобилизуем, я придумаю, как именно. И одновременно с другого фланга зайдем: опубликуем нашу легенду в газете, – подружка азартно заблестела глазами. – С главредом я договорюсь, откроем рубрику «Родной фольклор», под нее и местное министерство туризма денег даст, они весьма заинтересованы в продвижении родного края…

– А с продукцией что? Чем торговать будем? Теткиными фирменными пирогами с рыбой? – Мне уже тоже было очень интересно.

– И пряниками! – Подружка возбужденно подпрыгнула на стуле. – Точно, легендарными пеструхинскими пряниками, только в виде спрута! Андрей же сделает нам такие формы?

– В виде спрута в разных позах? Конечно, сделает. Пряничные спруты – это гениальная идея, здорово ты придумала! Прекрасные недорогие сувениры!

– И надо их не только в киоске продавать, но и на лотках у часовни, где всегда толпятся туристы! Точно, сделаем еще торговлю навынос. – Лизка полезла в сумку, достала свой блокнот и зачеркала в нем, спешно фиксируя все новые идеи. Потом подняла голову, почесала карандашом висок: – Получается, что своими силами нам даже на начальном этапе не справиться. Хотя бы лоточника нанять придется…

– Слушай! – я вспомнила, что мне не давало покоя. – Из-за этой нашей затеи со спрутом парнишка, сын дядя Бори, потерял работу на метеостанции. Надо бы его как-то трудоустроить, не находишь?

– Можем предложить ему наши пряники продавать, – согласилась подруга. – Или в газету пристроим, там всегда курьеры нужны. Трудоустроим, короче, только сначала надо справочки об этом парне навести, какой он вообще работник. Вдруг не заслуживает нашей рекомендации.

– Будет минутка – прогуляемся на метеостанцию, спросим тамошнего начальника, – предложила я.

На том и порешили. Расплатились за чай и пирожки, снова сели в «лягушонку-коробчонку» и поехали в наше овеянное легендами Пеструхино.

Хмурый кот, восседающий на перилах крыльца, был похож на горгулью с фронтона готического собора. Не внешним видом – Шура куда пушистее и милее типичной горгульи, но выражением морды.

На ней, насупленной и отягощенной заиндевевшими усами, отчетливо читались все нелестные кошачьи мысли о блудной хозяйке. Шляется она где-то, бестолочь, а тут безвинный котейка голодает и холодает…

– Привет! – заискивающе сказала я своему горгулистому котику.

– Муа-уа! – скандальным тоном заявил он и затоптался, поворачиваясь к избе передом, ко мне задом.

– Что, явилась? – донеслось со двора.

Голос принадлежал Митяю, а интонация – кому-то вроде Штирлица. Таким тоном, многозначительным и невинным одновременно, хорошо шифровки от Юстаса Алексу передавать.

Игнорируя недовольство кота, я проследовала мимо крыльца, обогнула угол дома и оглядела вроде бы пустой двор:

– Ну-ка, ну-ка, кто это у нас тут прячется под колпаком у Бормана?