Мухобойка, соль и лошадь-качалка

– Приятно, что ты это признаешь! – усмехнулась дама. Когда она заговорила, бросилась в глаза ее необыкновенная похожесть с братом. Она так же величественно склонила голову и капризно выгнула пухлую нижнюю губу. – Но мы рады, что все эти годы были рядом с тобой. Приятно было ловить на себе отблески твоей популярности!

– Все язвишь. – Безо всякого раздражения улыбнулся Аполлинарий. – Впрочем, я знаю, что ты любишь меня, Илона. И не о чем тут больше говорить.

Красноволосая дама хотела было что-то сказать в ответ, но Гоша поспешно положил ей руку на плечо, и она сжала губы.

– Мой чудесный друг – Вадим! Вадим Белкин. – Художник обратился к восторженному бодряку в джинсовом костюме. – Сколько часов мы провели в беседах о смысле жизни, о тайнах мироздания и миссии человечества?

– Миллион! – не задумываясь, радостно выпалил Вадим.

– Если бы за нами записывали эти беседы, получился бы огромный душеполезный трактат, толщиной в километр!

– Не меньше! – так же радостно поддакнул круглый бодряк.

– Я благодарю тебя за все немыслимые, невероятные идеи, которые ты высказывал у меня в гостях, за все твои бредовые трактовки устройства Вселенной и Разума! За то вдохновение, которое посещало меня всякий раз после наших сумасшедших споров!

Вадим театрально расшаркался, приложив руку к груди.

– Антоша! – Аполлинарий приблизился к невысокому красавцу, будто сошедшему со старых рекламных плакатов. – Великий человек!

– Я протестую….! – красавец качнул головой, повел плечами.

– Никаких протестов! – прервал его художник. – Тоша Гирин – владелец знаменитой галереи «Ось»! Ты построил ее с нуля, с первого кирпича! Год за годом ты вкладывал в нее силы и знания, возводил Храм Искусства по пикселю, по крупице. Теперь галерею «Ось» знают все! Где самые громкие скандалы и продажи? В «Оси»! Где самые грандиозные презентации и самая изысканная тусовка?

– В «Оси»!!! – услужливо выкрикнул Вадим.

– Антоша – маг! Так же как и его верный помощник, его правая рука – Лелик Дудкин. – Аполлинарий указал на лысеющего гостя, волосы на голове которого росли по окружности, оставляя центральную часть черепа в идеальной пустоте, по краям же спускаясь на плечи и лопатки длинными легкими прядями.

– Ой…. Ну, честное слово, зачем ты так. – Длинные редкие волосы Дудкина взмыли вверх, будто наэлектризованные. – Мне неловко.

– Ну-ну…. – подбодрил его хозяин дома. – Олег Дудкин – известный в наших кругах искусствовед. Сколько раз ты закрывал меня своей грудью, вставал как скала между мной и толпой критиков!

– Это, конечно, преувеличение. – Грустно отмахнулся Дудкин. Тут же почему-то заговорщицки подмигнул Куцему. – Но твои желания для меня всегда были законом, ты это знаешь!

– Знаю. – Подмигнул ему в ответ художник. – Поэтому ценю тебя!

Дудкин натянуто улыбнулся в ответ, положил в рот огромную клубнику в шоколаде.

– Рина! – голос Аполлинария сделался очень высоким, восхищенным. Блондинка, услышав свое имя, подалась вперед, затрепетала, впилась взглядом в самые губы маэстро. – Сколько лет мы знакомы?

– Много. – Кокетливо ответила Рина. – Лет десять….

– Рина Галкина. – Нараспев произнес Аполлинарий. – Потрясающая женщина! Спортсменка! Моя муза и бесподобная модель. А с недавних пор еще и живописец!

– Это такая мазня….. – в приступе скромности воскликнула блондинка, сжала свой веер пальцами. – Только твое августейшее присутствие рядом с моими холстами придает им какую-то ценность!

– Молчи, молчи, дорогая! – с улыбкой возразил ей Аполлинарий. – Талантливый человек, талантлив во всем! Благодарю тебя, прекрасная богиня, за все райские минуты, проведенные в твоем обществе!

– И я тебя благодарю! – послала ему воздушный поцелуй прекрасная спортсменка. – Обожаю тебя!

Аполинарий подошел ко второй блондинке, сидящей рядом, картинно взял ее руку, медленно поднес ее сначала к своим глазам, потом к губам, выпрямившись, с надрывом в голосе произнес:

– Даже пушки молчат, когда говорят музы! Это о тебе, дорогая Дельфина.

Манерная дама быстро блеснула экзальтированной слезой в глубине огромных карих глаз, прижала ладонь к губам, будто боялась разрыдаться от этих слов, с укором сказала:

– О, Боже….. Аполлинарий…!

– Кто не читал стихи Дельфины Лебединской? – задал художник вопрос, видимо, обращаясь к небесам, ибо никто из присутствующих в зале не решился ответить на него. – Служительница муз, ценительница муз!

– Я сейчас расплачусь…! – в умилении растаяла поэтическая Дельфина, но Аполлинарий уже отпустил ее руку.

– Даниил Владимирович! – окликнул хозяин дома своего странного гостя, до сих пор молча решающего шахматную партию в углу комнаты.

Высокий широкоплечий мужчина поднял голову. Его глаза – светлые, полупрозрачные, жесткие – всего на миг встретились с взглядом Аполлинария, после чего гость негромко произнес:

– Хорошо, что у меня нет никаких талантов. Однако я рад присутствовать здесь, в столь изысканном обществе.