Мухобойка, соль и лошадь-качалка

– Ты опять…!? – воскликнула Илона, в ее голосе послышались нотки хорошо скрытой паники. Гоша снова положил свою руку ей на плечо.

– Да. Я опять вернулся к этой теме. – Устало кивнул художник. – Я не прикидываюсь, не кокетничаю перед своими поклонниками. Я не ищу у вас жалости или защиты. Я просто констатирую факт! Нарисованный Человек существует! Он рядом, он преследует меня. Он не успокоится, пока я не сожгу все свои картины или… не умру.

Реакция на это признание была бурной и неоднозначной. Дельфина коротко вскрикнула, будто ее ударили в спину, залилась слезами. Вадим тут же бросился ее утешать, не забывая, однако, краем глаза посматривать на Аполлинария. Илона решительно встала с кресла, направилась к брату. Гоша останавливать ее не стал, нахмурившись, открыл боковую двустворчатую дверь, ведущую в сад, вышел из дому. Тата Миронова нервно дергая губами, вынула из крошечной сумочки пачку длинных сигарет, вышла вслед за Гошей. Рина, Дудкин и Гирин заговорили разом, громко, перебивая друг друга.

Сергей Парамонов отбросил карты, нервно вцепился себе в бороду.

– Тебе просто нужно отдохнуть! Уехать из этого дома! – с отчаянием в голосе, выговаривала Илона, крепко держась за крышку рояля, будто боясь упасть. Куцый, казалось, не слышал ее. Он с удовольствием наблюдал за переполохом, царящим в доме, на его губах застыла улыбка. – Чему ты радуешься?

– Гляди, как все расстроены! – кивнул он на зал.

– Расстроены – это не то слово! Это шок! И нам всем еще предстоит долго отходить от него!

– Значит, он тоже расстроен! Он не ожидал такого!

– Да кто «он»!? – горестно спросила Илона, стукнула ладонью по черной крышке.

Куцый понизил голос, подался вперед, к самому лицу сестры, значительно произнес:

– Он…! Нарисованный человек!

– О, Боже…. – Илона положила руку на грудь, будто ей стало невыносимо дышать, отшатнулась от брата, потом вдруг стремглав бросилась к лестнице, ведущей на второй этаж. – Я больше не могу это слышать….

Аполлинарий, поглядел ей вслед равнодушно. Так же равнодушно он повернулся к Рине, которая внезапно схватила его за локоть:

– Аполлоша! Ты же не откажешь мне в недолгой дружеской беседе? Ты же поговоришь со мной прямо сейчас?

Рина с мольбой глядела художнику прямо в глаза, сжимая пальцами его руку.

– Хорошо! – мягко согласился хозяин дома. – Пройди в кабинет, я догоню тебя ровно через минуту.

Модель и спортсменка, выдавив из себя подобие улыбки, разжала, наконец, свою ладонь. Быстро окинув взглядом оставшихся гостей, она проскользнула в дальний угол зала, туда, где за огромной кадкой с разлапистой китайской розой скрывалась дверь в упомянутый кабинет.

Аполлинарий же направился в противоположную сторону, к маленькому столику для шахмат, за которым сидел, задумавшись, Даниил Гирс.

– Даниил Владимирович! – Чуть склонившись, обратился к молчаливому гостю художник. – Я хочу извиниться на это светопреставление…. Думаю, вы не этого ожидали, когда принимали мое приглашение на открытие выставки….

– Вы напрасно переживаете, Аполлинарий Федорович. – Тут же откликнулся Гирс. – Вечер был чудесным. Ужин тоже. Я давно так не отдыхал…. Что же касается ваших последних слов…. Думаю, что именно это вы и имели в виду, когда написали мне, что «стечение таинственных и пугающих обстоятельств вынуждают вас обратиться ко мне за советом»?

– Да, вы правы! – горячо зашептал художник, еще ниже наклонился над столом. – И вы представить себе не можете, насколько успокаивает меня ваше присутствие! Мне бы хотелось поговорить с вами до вашего ухода! Возможно ли это?

– Я для этого и выбрался к вам. – Кивнул Даниил, поглядел на часы. – Сейчас у меня запланирован важный звонок. Через полчаса я освобожусь и буду полностью в вашем распоряжении.

– Спасибо! Я буду ждать. – С облегчением прошептал Аполлинарий. – Только избавлюсь от истерички Рины, которая, как видно, настроена отговорить меня бросать живопись. Я буду очень ждать вас….

Гирс поднялся с кресла, пересек зал и вышел в сад. После душной, многолюдной комнаты воздух улицы был сладок и легок!

Летняя синяя ночь спускалась на город Скучный. Пряный аромат цветущих трав к вечеру усилился, поднялся над землей плотным облаком, утопил в себе все – и влажные запахи близкой реки и горьковатый привкус далекого костерка. Дом художника Куцего стоял в завидном живописном месте – в начале Дальней улицы, на самом берегу. Сразу у дома была разбита большая лужайка, окруженная со всех сторон цветущим кустарником. Справа от дома, у кромки реки, белела в отдалении деревянная беседка под круглой ажурной крышей. В сгущающейся темноте, где-то недалеко от зарослей цветущего шиповника, можно было различить две неясные фигуры, услышать их приглушенные голоса. Разговаривая по телефону по делам службы, Даниил невольно приблизился к беседующим. В их руках, описывая в воздухе сложные ломаные восьмерки, светились огненные точки сигарет. Из-за качающихся веток доносились обрывки фраз.