Мухосранские хроники

– Живут же люди, – позавидовали ему. – У нас в кружке обычный хроноцикл с педальным приводом, пока все эпохи пронижешь – ноги отвалятся!

– И что дальше? – спросил хан.

– Нас в два счета раскусили. Там уже была группа из Академгородка, и они уличили нас в анахронизмах. Были в нашей экипировке некоторые детали, явно не присущие этому веку. А те ребята начали подготовку еще до знаменательной сессии, им в этом смысле комар носа не подточит.

– Общая беда… Мы так вообще у какой-то киногруппы реквизит и костюмы уперли. Уже тут выяснилось, что от римских гладиаторов.

– И сколько же вас там, у Велемысла, набралось?

– Человек сто, – сказал Осьмиглав. – По самым скромным оценкам.

– Да, ситуация…

В шатре наступило тяжкое молчание. Только потрескивал жир в светильниках.

– Послушайте, коллега, – обратился Осьмиглав к хану. – Как вас угораздило столь вознестись?

– Счастливый случай, – охотно пояснил тот. – На месте обнаружилось, что войско есть, а хана нет. То есть совершенно! Ну, нельзя же было оставлять историю без столь значимого персонажа. Мои главоре… аспиранты организовали выборы с предварительным плебисцитом, и вот я здесь. Думаю, решающую роль в избирательной кампании сыграла моя комплекция. Да и удачная экипировка.

– Ну тогда для вас не покажется сюрпризом, – грустно промолвил Осьмиглав, – что и князь Велемысл тоже… того… кандидат наук. Из Мурома.

– Что же получается? – пискнула плясавица. – Никакого хана, никакого князя никогда не было?!

– Вполне вероятно, – задумчиво проговорил Нешали-Нешатай, дергая себя за клочковатый ус.

– Думаю, этот прискорбный инцидент еще станет предметом обсуждения на одной из сессий Совета, – сказал Осьмиглав. – Там же мы поставим вопрос и о научной добросовестности профессора Бердуева. Необходимо решить, что мы станем делать завтра.

– Уж во всяком случае не воевать! – воскликнул предводитель главорезов. – Все мы, личная охрана вкупе с коллегой ханом по диспозиции должны лишь наблюдать за ходом сражения со склона Кудокан-тау.

– Так же собирается поступить и Велемысл с воеводами… которые сплошь из наших. Но что будет, если среди рядовых воинов окажутся нераспознанные исследователи? Ведь техника для путешествий во времени есть в любом вузе, вон даже из исторического кружка товарищи где-то раздобыли! Как нам уберечь коллег от нечаянной гибели?

– Очень хочется верить, – вздохнул хан, – что они последуют нашему примеру – отойдут в сторону. А не сунутся рисковать жизнями во имя торжества сомнительных научных гипотез…

– Ага, и вы это признали! – обрадовался Осьмиглав.

* * *

Ранним утром, едва занялась чистая заря, как дрогнула земля от поступи великих числом ратей. Курился туман над Кудыкиной горой, скрывая хитроумные засады, что должны были в нечаянный для лютого ворога миг решить исход сечи. Две человечьих реки, дружина Велемысла и орда худорогов Нешали-Нешатая, потекли навстречу друг дружке, чтобы вскорости слиться в одно бурное море, взреветь водокрутами стычек, изойти ручейками раненых, осесть мелководьями убиенных.

Воинства стали насупротив. Птицы смолкли, разбежалось зверье, сгинула мошкара. Даже ветер стих, упрятался в редкие кустарники Кудокан-тау.

И грянул по-над главами ратников могучий клич:

– Которые за профессора Бердуева – становись одесную, которые за академика Захолутина – ошую!

С шумом и громом смешались рати, переструились частично одна в другую, и не разобрать стало, где княжий дружинник, а где вольный худорог.

– Слева направо по одному – рассчитайсь! Большинством голосов решать будем!

– Командировки отметить после не забудьте! У князя Велемысла, говорят, штамп есть…

Осьмиглав нашел в очереди за отметкой бывшего солнцеликого хана. Тот был расстроен, хотя виду не подавал.

– Представляете, коллега? – сказал дружинник. – Не нашлось ни одного со стороны. Я имею в виду – из здешних. Ни одного! Это ли не аргумент в нашу пользу?

– Плакала моя докторская, – мрачно покивал бритой головой Нешали-Нешатай. – Все, все от начала до конца – фальсификация. И княжество Велемысла, и кочевники худороги, и Кудыкина гора…

– Ну, она-то как раз реальна, – улыбнулся Осьмиглав. – Помните детскую присказку? «На кудыкину гору – воровать помидоры»…

– Помидоры в этом веке еще не культивируются, – возразил хан. – А у нас на факультете в незапамятные времена говорили так: «На кудыкину гору – штамповать луидоры». Знаете что? – вдруг оживился он. – Напишу-ка я диссертацию на тему «Исторические мистификации и их влияние на фольклор»!

– Не прогадаете, – сказал Осьмиглав. – Материал богатый.

* * *

Мурзило тычком распахнул курятник, всполошил всю птицу, шуганул черным словом кочета, вызверившегося было на непрошеного гостя. Швырнул меч купно с ножнами в груду хлама. Вослед запустил кольчугу и шелом. В одной полотняной рубахе да портках вышел во двор – темнее тучи. Зыркнул исподлобья на жену, что стояла возле избы, сложив смуглые руки на груди. Покосился на чад, что хоронились в бурьяне, светя оттуда маковками – пятью льняными да одной смоляною.

– Ну, каково поратничалось? – спросила жена, лукаво поигрывая бровью.