Мухосранские хроники

– Да он дурак. Только раньше он был дурак нетронутый, девственный, а потом стал дурак набитый. Сечешь фишку? Он, видишь ли, на какой-то свалке подобрал книжку по психологии, что-то там этакое в духе «Как управлять людьми на расстоянии»… И возомнил себя этаким великим магистром. Стал похожую макулатуру скупать пачками и читать запоем. Глаза у него заблестели нехорошо. Улыбка кривая. А в ту пору, как на грех, решили восстановить общественное дежурство на улицах, на манер народной дружины. Ходят вечерней порой по улицам этакие франты в белых рубашечках с красными повязочками и поглядывают, нет ли среди прохожих какого антиобщественного элемента. Пьяного или с нехорошими намерениями в отношении противоположного пола. Человек пять франтов и один полицейский, чтобы придать всему этому делу, извините за грубое слово, легитимность. Он, естественно, тоже принимал живейшее участие, корочки получил. Во время рейда познакомился с девушкой из соседнего отдела. Рейд – это только звучит грозно, а так прогулка и прогулка… променад при хорошей погоде. А чем еще в рейде себя занять, как не романтическими беседами? Дернули его черти за язык похвалиться своими познаниями в психологии… А девушка оказалась неглупая, языкастая, принялась над ним хиханьки строить. Возвращаются это они вдвоем после такого рейда под ручку. Он и говорит, в рассуждении мужского бахвальства: вот вы, мол, не верите, а хотите, я любого на выбор человека одними безобидными фразами доведу до такого градуса агрессии, что он не сходя с места заработает себе статью уголовного кодекса? А тут я ему корочки под нос… Девушка смеется, ей-то весело, а парня раззадорило не на шутку, тварь ли он дражайшая или право имеет. Видят они: сидит на скамеечке хмырь в костюмчике, на носу очки, на макушке шляпа, немолодой уже и чем-то сильно расстроенный. Не то жена из дому выгнала, не то по службе неприятности. Парень говорит: вот и подопытный материал! Девушка ему: не стоит вам, пожалейте человека… А тот: не за что таких лузеров жалеть, не заслуживают они жалости и снисхождения. И вступает с упомянутым хмырем в провокационный разговор. Интонации спокойные, голос ровный, слова подобраны, как в книжке. Зачем сидите так поздно, да где проживаете, а потому задаю вопросы, что имею право как представитель гражданского общества, а на ваши вопросы отвечать не обязан, нет, никуда вы не уйдете, пока не ответите на мои вопросы… И ведь справился, довел человека! Но поскольку был он самородный дурак, то упустил из виду, что психологу надлежит не только манипулировать живыми людьми, но и распознавать, что за экземпляр перед тобой находится и насколько он пригоден для манипуляций. Короче, спрятал этот хмырь свои очки в карман, шляпу снял и отложил, а потом встал и отделал Фрейда этого недоношенного, как бог утконоса. Тот даже корочки достать не успел. Сотрясение мозга, вывих всех конечностей, перелом двух ребер, вторая группа инвалидности. Хмырь оказался тоже непростой, только вместо красных корочек у него справка была…

– Остановка Звероферма, следующая остановка – Ухабино…

Здесь внезапно вышло много народу, и Кармазин ястребом кинулся на освободившееся место. Рядом, не выходя из транса, плюхнулся камуфляж с вещмешком. От него пахло сыростью и немытым телом. «Предъявляем!» – не запозднилась контролерша. Что-то у ней было не так с памятью на лица. Кармазин огляделся, не без усилий поставив себя на место контролерши. Ему сразу сделалось стыдно за свои беспочвенные подозрения. Дама ни в чем не была повинна, и память ее была в порядке. Вокруг него, заполнив собою все пространство вагона, сидел один и тот же человек, с одинаково плоскими серыми лицами, словно бы вылепленными из непропеченного теста, в однотипной маске мрачной неприступности, в одеждах, пошитых по единому лекалу без различий по половым и возрастным признакам и даже из одного куска материи… Кармазин зажмурился и протер глаза. Это у него, а не у контролерши, что-то не так было со зрением.

– Остановка Ухабино, следующая остановка – Бизяево…

Молодняк на скамье напротив тоже как умел делился воспоминаниями. Если удалить из этого потока сознания бесконечные «короче» и «я такой – она такая», а также отфильтровать разнообразное ржание, в сухом остатке оказывалась какая-то безыскусная мелочевка, не заслуживавшая внимания. «Клиповое мышление», – с некоторым злорадством подумал Кармазин и смежил веки.