Муки науки. Ученый и власть, ученый и деньги, ученый и мораль

Массовкой вроде их назвать невежливо. Но они не имеют никакого отношения к идее работы, к ее ходу аргументации, к ее выводам. Они безусловно заслуживают упоминания в работе – приложениями, в ссылках, в библиографии. Какая разница между теми работами, на которые настоящие авторы ссылаются в библиографии, и теми, кто не опубликовал свои данные отдельно? Никакой. Так опубликуйте в приложениях (что и делается). За них и только за них отвечают эти эксперты, но общие выводы статьи – это не их ответственность и не их заслуга. Их талантливость или бесталанность тут ни при чем.

Почему? И что делать? Почему же авторские коллективы стали непомерно разрастаться, включая всех, даже косвенно причастных к работе? Обычное объяснение: современная наука стала сложной и коллективной по своей природе. Без коллективного труда теперь не обойтись. Без всех этих экспертов и правообладателей не было бы открытия. Но и в прошлом можно увидеть необходимое обеспечение труда первооткрывателей: Спенсеру надо было бы включить в соавторы своего секретаря Дэвида Дункана, Уоллесу – своего помощника Генри Бэйтса, Дарвину – своих консультантов и друзей Лайеля и Гукера. Более поздним авторам – машинисток и библиотекарей. А нынешним – еще и программистов, без которых не было бы открытия. Да уж давайте включим и врачей, поваров, жен… На мой взгляд, это даже не драма соавторства, а банальное размывание авторства.

Тут сказалось несколько вещей.

Во-первых, в связи с развитием наукометрии, рейтингов и индексов сотрудникам научных учреждений стало необходимо набирать как можно большее число публикаций в престижных изданиях: не включишь помощников и обслуживающий персонал (не говоря уж об администраторах) в число равноправных соавторов – не получишь от них поддержки. А ведь решается это просто: среди лаборантов, экспертов и т. д. надо проводить свои рейтинги, оценивая их отдельно.

Во-вторых, ультралиберальная и ультрадемократическая идея равноправия всех участников научного процесса, процесса исследований, получила большое распространение. Все мы Эйнштейны и Лобачевские, только одним повезло, а другим – не очень, поэтому если всех поставить в равные условия, то открытия посыпятся, как из рога изобилия. Организаторам науки невдомек, что тем самым мы затираем настоящих Эйнштейнов и Лобачевских.

В-третьих, недостаточно разработаны те разделы права, где сформулированы критерии интеллектуальной собственности. Традиция разбухших авторских коллективов еще молода, конфликты не накопились в достаточной степени. Но они грядут непременно. На приоритет и денежные выгоды от авторства талантливых идей начнут претендовать люди, причастные к открытиям лишь косвенно – через маргинальные приложения и очень частные детали. Думаю, что уже сейчас нужно четко делить работников, причастных к научному открытию, на авторов научной идеи и вспомогательных участников, поставлявших для первых материал, отдельные анализы, экспертизу и т. п. Есть авторы и те, кого авторы благодарят.

№ 13 (182), 30 июня 2015

VIII. Наука и публика

1. Поп-наука

Недавно я выступал с серией докладов о происхождении индоевропейцев на заседаниях Института лингвистических исследований РАН. В последнем из этих докладов я подробно критиковал бездоказательную концепцию украинского археолога Ю.А. Шилова, утверждающую точное соответствие украинского бронзового века мифам Ригведы. Приводил в пример и другие подобные теории. В ходе обсуждения многие мои коллеги высказали мнение, что не стоило их критиковать столь подробно, поскольку это понижает уровень дискуссии. Мне же кажется, что занимать отстраненную позицию в этом случае нельзя. Это очень серьезно.

Для начала несколько констатаций. Наука и обучение – однокорневые слова. Обучение придает науке существование во времени. Обучение организованное и целенаправленное – это школа. Но школа ограничена программой и сроками. Дополняющее ее и совершенно необходимое распространение научных знаний внешкольными средствами – это популяризация науки. Для публики популяризация науки – это возможность обновить и пополнить свои школьные знания. Для ученых популяризация их отрасли – снискание общественного одобрения, внимания и поддержки. Этот круговорот добываемых знаний образует цикл полезного обмена информацией. Вокруг всякого полезного круговорота возникает много шумов. Вот о них и речь.