Муки науки. Ученый и власть, ученый и деньги, ученый и мораль

Особое внимание нужно обратить на часто встречающийся в современной литературе феномен: переход цеховых ученых в сонм поп-ученых. Этот феномен особенно зловреден, потому что подкрепляет позиции поп-науки. Есть два варианта такого перехода.

Первый – это когда ученый высокого ранга и авторитета, поверив в свою непогрешимость, берется решать проблемы другой отрасли, не усвоив ее методов, принципов и эмпирии (по наивности считая их менее строгими, чем в своей отрасли). Такова книга инженера-ядерщика Феличе Винчи о том, что Гомерова Троя находится в Финляндии. Такова и «новая хронология» академика А.Т. Фоменко применительно к истории. Такой новатор строит псевдонауку и производит сумятицу в умах широкой публики (включая артистов и шахматных чемпионов). Это не столь большая беда, вполне поправимая. А возможность таких эскапад следует приветствовать: они удерживают традиционные отрасли от застоя, заставляют проверять заново собственные устои. А иногда и в самом деле могут привести к открытиям.

Другой вариант такого обращения представляют ученые, не умеющие преодолевать собственную субъективность и позволяющие своим эмоциям управлять рассудком. Такой вариант представлял академик Рыбаков, возглавлявший советскую археологию и историю. Он и в своей-то отрасли знаний талантливо строил очень сложные и тонкие гипотезы, удачно удовлетворявшие патриотическим благопожеланиям тогдашнего политбюро – об удревнении возраста Киева на несколько веков по сравнению с культурным слоем города (и политбюро перенесло юбилей города!), о родословной славян на Украине, насчитывающей несколько тысячелетий (от Киевской Руси через черняховскую культуру и скифов прямиком к трипольской культуре – в то время как язык скифов принадлежал к иранской группе, а в культуре черняховцев основную роль играли готы-германцы). Мог ли он знать, что Украина вскоре окажется не «нашей»?

А уж когда он обращался к лингвистике и начинал строить этимологии русских слов, совершенно не зная основ лингвистики, – хоть святых выноси. Скажем, имя богини Макошь он делит на две части: «ма-» толкует как «мать», а «кошь» – как корзину. Получается «Мать хорошего урожая». Но, не говоря уже о замене корня «матер-» усеченным «ма-», в русском языке основное существительное ставится в конец, то есть было бы не «Макошь», а «кошма». Но кошму никто в связи с урожаем не подозревает. Да и богиня эта никак с урожаем не связана, а больше с женскими работами, с прядением. Наконец, написание «Макошь» не стандартно – есть и Мокошь, Макешь и Мокуша. Слово «комедия» академик производит от греческого «комос» – медведь. Элементарное незнание греческого. По-гречески медведь – «арктос», а «комос» – веселое шествие, толпа гуляк. Таковы же были и другие лингвистические изыски Рыбакова.

В итоге многие его выводы (нет, не все) отвергнуты наукой, но он стал иконой для нынешних ура-патриотов и неоязычников. Для них он непогрешим, со своим богом Родом, якобы возглавлявшим русский пантеон, хотя в летописных перечнях богов тот отсутствует, а появился в результате неправильного прочтения переводов с греческого.

Академик Узбекистана Ахмадали Аскаров, сделавший в поле ряд важных археологических открытий, в советское время был автором вполне грамотных статей и книг. У многих зарубежных археологов к его работам были претензии со стороны методики, но никто не свободен от ошибок и промахов. Однако, освободившись от наследия СССР, академик выступил с идеей тюркского происхождения всех древностей на территории Узбекистана, объявив тюрков истинными арийцами (как русские ультрапатриоты – русских). Излагается эта теория на ломаном русском языке. Так академик заявил, что его советские учителя в угоду «европацентризму» якобы положили в основу своих изысканий неверный образ арийца с золотой колесницей «и насильственно убитыми коньями», что они стремились обосновать ложную теорию о происхождении арийцев «и определить их первоначальной родины, то есть они начали искать топонимов, подтверждающие о том, что степы Северного Причерноморья были первоначальной родины индоиранских племен…» И вдруг стало понятно, что таким языком академик писал и говорил всегда, только раньше у него были русские редакторы, а теперь их нет. Хуже другое: раньше у него были ответственные учителя, контролировавшие академический уровень его публикаций, а теперь их нет. Объективности ради нужно добавить, что далеко не все в узбекской науке разделяют его воззрения. Однако рядовой читатель может поверить его научному титулу и печатному слову.