Муки науки. Ученый и власть, ученый и деньги, ученый и мораль

Сердце начинает биться на ранних стадиях. Конечно, на них эмбрион уже принадлежит к животному миру, но назвать его человеком еще нельзя. Признаки именно человека появляются тогда, когда его уже можно отличить от эмбриона обезьяны. Когда точно? Я не медик, не эмбриолог, им решать. Но явно это происходит на последних стадиях девятимесячного развития плода. А на этих стадиях и сейчас удаление плода не считается абортом и называется преждевременными родами, а искусственное прерывание жизни при ряде условий приравнивается к убийству.

Другое дело, что некие генетические задатки человеческого облика в эмбрионе содержатся с самого начала (иначе он бы не развивался по этому сценарию), потенциально он человек, и эти задатки имеют материальное выражение в ДНК. Но они микроскопичны и в органах тела, обеспечивающих человеческие качества (а это прежде всего мозг и кора головного мозга), еще не реализованы. С равным основанием можно было бы заявлять о человеческих правах сперматозоидов, уходящих с поллюцией, и яйцеклеток, уходящих с менструацией, и судить за лишение их жизни.

Казалось бы, на этом вопрос исчерпан. Но тут вступает в силу этический подход. Плод во чреве матери с самого зачатия и даже до него, на стадии планирования семьи, рассматривается будущими отцом и матерью не как организм, проходящий разные стадии развития, а как будущий человек, причем человек родной и близкий. Его еще нет, а с ним связываются надежды, планы, жертвы и ожидания. Будущие родители, если они ответственны и нормальны, наделяют эмбрион с самого начала всеми человеческими качествами. Поэтому любое покушение на его жизнь – это для них убийство, и закон должен стоять на страже этого их воззрения. Но только до тех пор, пока это воззрение у них есть.

Именно им принадлежит право выбирать свое будущее – расширять ли его, давая жизнь третьему или воздержаться. Они ведь хотят не просто дать начало новой жизни, а дать его ответственно – имея возможность обеспечить ребенку здоровье, воспитание и образование, а возможно, и какие-то стартовые позиции в жизни. Они не хотят умножать ни бездомных, ни инвалидов, ни преступников, ни несчастных, ни угнетаемых. Есть у них и собственные интересы в жизни, собственные жизненные цели, не все и не всегда готовы к рождению детей. Да и общество не всегда к этому готово. Забывать об этом – лицемерие.

При всем том безусловно аборт остается нежелательным. Но увы, иногда его избежать не удается. В частности, мне кажется, это стоит осознать депутатам, желающим родить закон о запрете абортов. Тут аборт необходим.

Статья в «ТрВ» № 17 (111) за 28 августа 2012 года вызвала большую дискуссию, в которой под сомнение ставились возможности анатомически определить принципиальное отличие человеческого плода от человека и принадлежность его к дочеловеческому состоянию. Если же упор делать на социальные возможности (очеловечивание), то тогда и грудного младенца придется отнести к дочеловеческому состоянию. Автор отвечал, что он и не ограничивается анатомическим определением, а включает этические факторы.

14. Дилемма Веркора

1. Парантропы. В джунглях Новой Гвинеи была обнаружена популяция приматов, имеющих целый ряд признаков людей – они обращались друг к другу с чем-то вроде речи, изготавливали простейшие орудия из дерева и камня, но внешне больше походили на обезьян – с низким лбом, надбровными дугами, выдающейся челюстью, были покрыты шерстью. Не ископаемые – живые! Назвали эту породу парантропом (греч., около человека), скоро в прессе стали писать сокращенно – тропи. Их начали вывозить в Европу, где они неплохо размножались.