Мулен Руж по-русски. Пенталогия

— Понятно. Ладно, пойду, воды натаскаю. Помогу другу Игнату ужин готовить. А то что-то я сегодня проголодался.

РАНЕНЫЙ ОФИЦЕР

После того, как раненого офицера перенесли в дом, Агеев, при помощи Муравьёва, раздел его и перебинтовал снова. Для перевязки он использовал прокипячённую полоску материи, которую пропитал настойкой из подорожника и крапивы. Этой настойки у них было чуть меньше литра. Мёд, найденный в лесу в одном из деревьев, дал Муравьёву возможность сделать самогон. Очищали самогон через древесный уголь, завёрнутый в льняную тряпицу. Запас этой настойки берегли, как зеницу ока. Других лекарственных средств, кроме небольшого запаса лечебных трав, у них не было. Офицер пришёл в сознание ночью. Кроме него в доме находился только Агеева. Остальные решили ночевать в старом доме, чтобы не беспокоить раненого.

— Где я? — услышал Агеев и тут же приблизился к очнувшемуся офицеру.

— У друзей, сударь. Старайтесь не шевелиться, вы тяжело ранены.

— Пить… Дайте воды.

Агеев смочил ему губы и сказал:

— У вас опасная рана, пить вам пока нельзя.

Раненый жадно облизал влагу на своих губах и на некоторое время притих. Потом, словно очнувшись, произнёс:

— Я вёз казну и документы…

— Не беспокойтесь, они в целости и сохранности.

— Но кто вы, назовите своё имя?

— Я Марсель ибн Карим, бастард персидского правителя Карим-хана.

— Вы хорошо говорите по-русски.

— Моя мать была русской.

— А как вы оказались здесь?

— Я направлялся из Империи Цин в Санкт-Петербург. Но это не важно. Главное, что вам нужно беречь силы, а разговоры отнимают их.

— Марсель ибн Карим, я чувствую, что жить мне осталось не долго, поэтому прошу вас, доставьте казну с документами в Тюмень.

— Не беспокойтесь, если Господь призовёт вас к себе, то я выполню вашу просьбу. Назовите мне своё имя, кто вы, откуда?

— Я капитан-поручик Казанцев Алексей Петрович, инженер-фортификатор, ехал на службу в Тюмень. Моя семья осталась в Вологодской губернии. Там наше родовое поместье, в селе Кувшиново, — с трудом отвечал раненый, тяжело переводя дыхание.

— А в Тюмени есть люди, которые вас знают?

— Нет, — сказал Казанцев и на некоторое время замолчал, пытаясь что-то вспомнить, — я учился во Франции, а когда вернулся в Россию, то меня сразу направили в Тюмень, из-за отсутствия там грамотных инженеров… Я узнавал, кого могу встретить на новом месте службы, но знакомых фамилий не услышал.

— Алексей Петрович, у вас большая семья?

— Семья… Мать и жена, да сын Иван пяти лет. С собой их брать побоялся, неспокойно здесь. Позже хотел…

— А кроме матери и жены других родственников нет?

— Братья в детстве умерли, отец в Семилетнюю войну погиб.

— А родственники жены, может им что передать?

— Жена из Ярославля. Мать с отцом там у неё живут и два младших брата. Про других ничего не могу сказать, не знаю.

— А как звать вашу жену?

— Варвара Михайловна. В девичестве Белокопытова. Сбережения у меня небольшие остались, там они, в сундучке с документами. Передайте ей…

— Обязательно передам.

Разговор и воспоминания отняли у раненого последние силы. Его дыхание стало частым и поверхностным. Вдруг тело офицера исказила резкая судорога, потом сильно напряглось… И он испустил дух. Агеев тяжело вздохнул и перекрестился. Требовалось уснуть, утро обещало быть хлопотным.

ПЛАН

— Запомни, Егор, ты теперь Ваше благородие Казанцев Алексей Петрович. С этого дня обращаться к нему только так, — и Агеев внимательно посмотрел на собравшихся в доме товарищей, — а Фёдор Тимофеевич станет при тебе денщиком. Он с местными реалиями знаком хорошо, если что, всегда подскажет.

— Марсель… э-э, ибн Карим, а вдруг облажаюсь я?

— Не облажаешься! Во-первых: ты несколько лет учился во Франции фортификации, благо языком французским владеешь. Кстати, где научился?

— От мамы. Она французский обожала. Весь репертуар их популярных песен знала, и любила исполнять. Заодно и меня научила.

— Вот, видишь, какая хорошая у тебя была мама, наперёд думала, — улыбнулся Агеев и продолжил, — ещё языки знаешь?

— В школе, колледже и университете немецкий изучал.

— Прекрасно! Короче, ты был во Франции и многих российских новостей можешь просто не знать. А во-вторых: привезём мы тебя в Тюмень как бы раненного, мол, сотрясение головы сильное получил от бандитов. Тут — помню, тут — не помню, хорошей отмазкой от ненужных вопросов будет. А так — герой! Казну спас, рискуя жизнью! Кто после этого плохо про тебя думать будет?

— А фортификация?

— Ты же учился в строительном колледже! Или забыл всё?

— Нет, конечно, не забыл, я хорошо учился. Только, вы же понимаете, те знания более современны…

— Вот и применишь с умом более современные знания, только за языком следи. Лучше всегда говори степенно, не спеша, как знающий себе цену человек.

— А вдруг меня кто опознает?

— Кто может тебя опознать, находятся далеко. И вообще, твоя безопасность — это наша головная боль. А ты помни о своей роли. Тебе нужно развивать строительство Тюмени, для этого ты сюда и прислан. Понятно?

— Понятно.

— А ты Фёдор Тимофеевич, что скажешь, — обратился к нему Агеев.