Мулен Руж по-русски. Пенталогия

— Иван Андреевич, спокойней, — приложил палец к своим губам сотрудник безопасности.

— Хорошо. Рассказывай всё по порядку, — сказал Лапин и опустился на скамейку.

Рустам сел напротив него и негромко заговорил.

— Игнат в Петербург приехал как свободный человек?

— Да, а что?

— Если бы он являлся чьей-то собственностью, то мы могли бы взять полицейского офицера и солдат и пойти с ними к кораблю, чтобы потребовать его выдачи.

— А что мешает нам забрать его так?

— Хозяин трактира, где Игната подпоили, сказал, что он подписал какую-то бумагу. Скорее всего это контракт, по которому наш друг нанялся на эту посудину.

— А ты как узнал?

— Я оставляю трактирщику неплохие авансы, взамен получаю все свежие новости. Когда он описал человека, которого увели английские моряки, то у меня даже не возникло сомнений кто это мог быть. Заодно и выяснил с какого они корабля. Можно, конечно, Игната выкупить, но, думаю, это очень дорого обойдётся. Как я выяснил, у них сильная нехватка людей. То ли от болезней померли, то ли ещё что-то.

— Когда корабль уплывает?

— Дня через три-четыре. Но не раньше.

— Хорошо. Тогда сегодня не дёргаемся — пусть успокоятся, а завтра понаблюдаем за ними и уже к вечеру решим, что делать.

— Понял.

Уснул Иван ближе к утру, мысли о друге мешали ему успокоиться и погрузиться в царство Морфея. Сквозь сон он вдруг отчётливо почувствовал, что в комнате есть кто-то ещё. Незаметно приоткрыв глаза, Лапин увидел в матовом рассветном сумраке, как его друг стоит в мокрой одежде возле стола, и пьёт из горла водку.

— Игнат, твою мать! — соскочил Иван с кровати, — ты как… Как…

— Мимо шёл, вижу — водка на столе стоит. Дай, думаю, зайду, горло прополощу, а то замёрз сильно…

…Очнулся Кощеев в каком-то тёмном и вонючем помещении и стал вспоминать, как же его сюда занесло? Прошедший день вспоминался с трудом, этому мешала головная боль, которая то усиливалась, то затихала. Ощупав себя, он понял, что всё ценное пропало. В наличии остались только нож и серебряная зажигалка. Они находились у него в кожаном чехле, который крепился на правую голень и прятался под штанину. Свет от зажигалки и доносящийся шум из-за стены помогли ему осознать, что находится он в трюме корабля. Данное обстоятельство подтвердила и небольшая качка. После этого Игнат всё вспомнил и матерные слова возглавили ход его мыслей, правда ненадолго. Успокоившись, он тихонько подошёл к двери и несильно её подёргал. Как и ожидалось — она была заперта. Пленник сел рядом с закрытой дверью и прислонился к ней ухом. Слышались писки крыс, плеск волн, скрипы корабельной обшивки. В остальном всё было тихо. Тогда при помощи ножа он расковырял доску, на которую крепилась щеколда и открыл дверной засов. Просто так убегать не хотелось. Игнат помнил, что где-то есть бумага с его автографом. Вместе с автографом кто-то взял всю его наличку и нож — подарок Ивана и Марселя. Про деньги и подарок он ничего сказать не мог, а вот бумаги точно должны были находиться в каюте капитана. Пробираясь по тёмному трюму беглец услышал мощный храп. Заглянув в комнату, откуда доносились эти ужасающие звуки, Игнат в слабом свете ночника разглядел одного из тех, кто его напоил. «Боцман!» — вспомнил он. Аккуратно обшарив храпящую тушу, Кощеев обнаружил свой второй нож и ключ. Ключ, скорее всего, был от сундука, что стоял здесь же в углу. Захотелось узнать — так ли это? Догадка оказалась верной. В сундуке обнаружилась бумага, на которой стояла его подпись и небольшая наличность. Остальные вещи Игнату были без надобности. Покинув небольшой закуток боцмана, он направился на палубу. Храпы и посапывания доносились ещё неоднократно, но наш герой на них уже не реагировал. На палубе, завернувшись в шерстяные одеяла, спали два человека. Скорее всего это были вахтенные, которые должны были сторожить судно. Между судном и берегом было не менее двадцати метров. Данное обстоятельство опечалило Игната. Решив, что забесплатно мокнуть в воде не стоит, он пробрался в каюту капитана через окно, так как дверь была заперта снаружи. Каюта оказалась пустой. Наверное, бравый мореман проводил ночь с какой-нибудь красоткой на берегу, да и кто станет закрывать своего капитана? Найдя корабельную кассу и разные ювелирные украшения, старый ворюга сделал из одеяла мешок и все ценности пересыпал в него. Потом поджёг оставшиеся на кровати одеяла и вылез через окно, прихватив мешок с собой. Хотя до берега было и недалеко, но груз тянул вниз. Еле-еле добравшись до суши, Игнат, избегая освещённых участков, направился к дому. Через полчаса мокрый и уставший он был возле него, но дверь на ночь закрывалась, а шуметь и будить кого-то стуком Кощеев не хотел. Тогда через задний двор он по лестнице залез на второй этаж и очутился в комнате Лапина.

— А с кораблём что — пожар? — поинтересовался Иван, глядя на Игната, который, сняв с себя всю одежду, укутался в два одеяла.