Мумия блондинки

Джузеппина издала сдавленный крик.

— Эй! — спокойно сказал Бассович.— Полегче, старина...

— Отойдите, синьор, или я вас прикончу! — прошипел ди Натто.— Он меня опозорил перед девушкой, и я должен его убить.

— Вы никого не убьете,— осадил его Гунтер.— Лучше уберите свой кухонный нож и отправляйтесь спать!

— Не раньше чем я прирежу вас! — завопил маленький человек.

Он приближался на согнутых ногах, выставив нож вперед. Гунтер отступил, чтобы обеспечить себе достаточно места, и спокойно ждал. Сицилиец издал глухой крик и сделал выпад. Секундой позже его рука, отброшенная особым приемом, казалось, разлетелась на куски. Нож пролетел через зал. Гунтер ударил его коленом в бок и завершил бой ударом локтя в челюсть. Сверхмощный, непобедимый синьор ди Натто грузно осел на пол.

— Надеюсь, я не слишком сильно ударил вас? — спросил Гунтер.

— Достаточно, чтобы оглушить этого сверхчеловека! — заметил Бассович.— А теперь, супермен, идем спать! Покажите нам дорогу, синьорина.

Они взяли ди Натто за ноги и под мышки и перенесли в его комнату. Джузеппина показывала дорогу. Маленького человека водрузили на кровать.

— Выспится — и все будет в порядке,— сказал Гунтер.

— Я поухаживаю за ним,— пообещала девушка,— это все «Граппа»...

— Я знаю,— спокойно согласился Гунтер.

— Синьор? — быстро проговорила малышка.

— Да?

Она посмотрела на него блестящими глазами, потом опустила свои длинные ресницы.

Глава 8

На следующий день, когда они спустились в зал, синьор ди Натто уже стоял за стойкой. Он подошел со смущенным видом и приветливой улыбкой. На скуле красовался синяк. Переминаясь с ноги на ногу, ди Натто пробурчал:

— Кажется, я немного переусердствовал с этой «Граппой» прошлой ночью... Джузеппина рассказала мне... Я должен извиниться перед вами, если я наговорил или сделал что-либо недостойное меня...

— Мы все слишком налегли на «Граппу» в прошлый вечер,— отозвался Бассович.— Не будем больше вспоминать об этом.

Выражение огромного облегчения появилось на лице мэра.

— Я ничего не помню.

— Я тоже,— сказал Гунтер.

Синьор ди Натто задумчиво ощупал свой подбородок.

— Вероятно, я упал с лестницы. Когда я пьян, то всегда нроделываю акробатические трюки.

Появилась Джузеппина с подносом: поджаренные тартинки, масло, варенье, сгущенное молоко и черный кофе. Она скромно улыбнулась.

— Синьоры хорошо спали? — шепотом спросила она.

— Очень хорошо,— ответил Гунтер.— Скажите нам, синьор ди Натто, что стоит посмотреть в Ларкара Рочча?

— У нас самые красивые развалины на всем острове, сипьор! — торжественно заявил ди Натто.— Лучше, чем в Сегесте и Агрижеате, поверьте мне! У нас есть Римский мост, цитадель, храм ди Эрколь и остатки мечети.

— Восхитительно! — сказал Бассович.— А нет ли у вас в окрестностях монастыря?

— Вы говорите о монастыре Санта-Рочча? Там есть религиозная община. Живущие там монахи принадлежат к Ордену Святого Франциска.

— И много их?— спросил Гунтер, намазывая маслом хрустящие тартинки.

— Дюжина, я полагаю. Действительно святые люди. Они сами обрабатывают свой сад и оливковые деревья. У них есть свои овощи и козы. И они занимаются гончарным делом.

— Это далеко от города? — поинтересовался Бассович.

— Около трех километров. Вы поедете по дороге на Фрадежина и сразу увидите монастырь с правой стороны.

Когда они позже направились к своей «ланчии», Джузеппина уже заканчивала протирать ее стекла. Девушка заговорщически улыбнулась им.

— Сегодня будет прекрасный день,— сказала она. Затем, понизив голос, добавила: — Патрон хорошо спал в эту ночь. Проснувшись, он ничего не помнил.

— До скорой встречи, Джузеппина! — сказал Гунтер.

— Я лриготовила «аббачио альфорно»,— улыбнулась малышка.

Она посмотрела вслед удаляющейся машине и вернулась на кухню.

Воздух был восхитительно свежим, когда машина пробиралась среди рощ миндальных деревьев. Монастырь предстал перед ними среди камней, с низкой часовней и прилегающими строениями. Решетка, обрамленная кипарисами, закрывала вход в аллею, ведущую к монастырю. Они поставили машину в тени цитрусовых деревьев и дернули за шнурок звонка. Стуча деревянной обувью, появился монах-привратник. У него было лицо старого крестьянина, высушенное солнцем.

— Мы от монсиньора ди Магистриса, хотим поговорить с отцом-настоятелем,— сказал ему Бассович.

— Войдите и подождите.— Монах отпер ворота.

Помещение, в которое он привел их, было пустым: стояла только большая статуя Христа из оливкового дерева. Свет проникал сквозь мале’нькие решетчатые окна. Со двора тянуло кисловатым запахом молока.

Через несколько секунд вошел отец-настоятель, высокий, составленный, казалось, из одних костей. У него был вид сильного малого, который не без успеха мог бы принять участие в потасовке регбистов... Энергичный подбородок, быстрый и твердый взгляд...

— Я — отец Орландо,— представился он,— настоятель этого монастыря. Мне сказали, что вы посланцы монсиньора ди Магистриса.

— Да, это так,— сказал Гунтер.

— Кто вы?