– Информация про клад тоже передавалась у нас из поколения в поколение, – вздохнул хозяин квартиры. – Но я в нее не очень верил. Семейная легенда. Вроде та дочь Свиридовых, которая вышла за нашего предка Забелина, и припрятала что-то на черный день. Опасалась, что муж ее выгонит – дама была любвеобильная. Она забеременела от другого мужчины, когда муж участвовал в какой-то военной кампании. Или он даже на секретной службе состоял и выполнял поручение императора. Но муж ее не выгнал, они вместе прожили до самой смерти, и спрятанными богатствами воспользоваться не пришлось. Но она передала эту тайну своей дочери, чтобы та, в свою очередь, если наступит черный день, воспользовалась этим кладом, а если не воспользуется, то рассказала бы о нем уже своей дочери. И так эта сказка про клад, то есть богатства, припрятанные на черный день, передавалась из поколения в поколение. Получается, что не сказка?
– Получается. Если там на самом деле были ценные вещи.
– Этого я вам сказать не могу. Я не знаю. Но, наверное, было что-то ценное, если Елизавета Алексеевна на все это жить собиралась.
– Я видел только два покореженных блюда и мумию, – сказал Костя. – Следователи считают, что это Елизавета Алексеевна Забелина, в девичестве Свиридова. Хотя точно, наверное, не скажет теперь никто. Но женщина, которую нашли в моей квартире, умерла молодой. Ни одного седого волоска. Платье на ней из дорогой ткани, правда, надето на голое тело. Может, ее возраст уже определили эксперты, просто мне не сообщили. Вы говорите, что Елизавета Алексеевна прожила с Забелиным до самой смерти?
– Да. Родила ему нескольких детей. Она же «передала» клад своей дочери, потому что ей он оказался не нужен.
«Тогда кто это?» – подумала я. Или Свиридовы еще кого-то убили? Может, кого-то из моих предков?!
– Где Лиля? – спросил Костя. – Куда она могла уехать? У нее есть собственность, кроме квартиры? Официально на нее ничего не зарегистрировано.
– Зарегистрировано на бабку, как и было изначально. Бабка в отдельной квартире с сиделкой. Адрес у меня записан, но Лиля навряд ли живет там. С бабкой сложно долго находиться рядом. У бабки здоровое сердце, ни давления, ни головокружения, а с головой проблемы. Проблески бывают, но все реже и реже. Оставить ни на минуту нельзя. И если Лиля нашла клад, то в ту квартиру она его точно не повезла – и бабка может любую вещь в окно вышвырнуть и раздавить, и сиделка – чужой человек. Сами понимаете. Вообще могла на дачу. Дача тоже на бабку. А на даче закопать можно. На Руси вроде клады было принято в землю закапывать?
Мужчина печально улыбнулся. Костя попросил адрес дачи. Хозяин квартиры его назвал и даже нарисовал схему расположения дома в дачном садоводстве – иначе не найти. На домах там никакие номера не висят и даже краской не нарисованы.
Костя спросил, когда он сможет поговорить с сыном хозяина.
– Я сам с ним вначале поговорю. Честное слово. Я не думаю, что мой сын участвовал в убийствах. Он мог помочь Лиле вскрыть стену – это да. Но вешать взрывное устройство на входную дверь? Мне сложно поверить, что и она это сделала.
– Пусть вначале свяжется со мной, а я поговорю со следователем, – сказал Костя. – Но он должен честно все рассказать. И ведь он, наверное, что-то получил за свои услуги?
– Я думаю, что он ввязался в это дело из-за денег. Только из-за денег. Из-за нас с матерью, – вздохнул отец.
Мы сами так думали.
– Он сегодня на кладбище. Что-то там надо сделать… Он очень переживает смерть матери. А я думаю, что ей
– Вы нужны сыну! – закричала я. – Моральная поддержка часто гораздо важнее физической!
Я сказала, что мои родители погибли в автокатастрофе, и я многое отдала бы, чтобы хотя бы один из них остался жив, пусть в инвалидном кресле, но жив! Я бы все делала, я бы справилась, но только бы общаться с ними, с кем-то из них. Сейчас есть все средства ухода, это не советские времена, когда матрас сеном набивали, а в дефицитный шампунь вливали спирт, чтобы обрабатывать пролежни. Но и тогда справлялись, и до революции справлялись. А теперь есть подгузники, одноразовые пеленки, влажные салфетки для лежачих больных, пенка для мытья, сухой шампунь для волос. Все есть! И парень крепкий, может отца поднимать и переносить куда требуется. Он ухаживает за отцом физически, а отец должен поддерживать его морально.
– Я и поддерживаю, – сказал отец. – Это я так… Проявил слабость. Сыну на самом деле сейчас, после смерти матери, станет полегче. Я ведь еду готовлю, сам ем, ее кормил с ложечки… Хотя в последние дни расклеился. Мы с женой с детства знакомы, в одном классе учились. Очень мне тяжело будет без нее. Но Тимофею со мной так возиться не придется, как с ней. И один инвалид – это не два инвалида на молодом парне. Он мне все расскажет. А я позвоню вам.