Мунфлит

Медальон полковника Джона Моуна по-прежнему оставался при мне. Сперва он висел у меня на груди, потом, обнаружив, что он пачкает кожу, я стал носить его между исподним и рубашкой. Трясь о ткань, медальон вскорости посветлел, а после я еще принялся время от времени полировать его, пока он не засиял как чистое серебро, из которого, собственно, и был сделан. Элзевир увидел его на мне в тот день, когда, притащив меня без сознания в «Почему бы и нет», укладывал в постель. Позже я рассказал ему, откуда он у меня появился.

И мы несколько раз возвращались к нему в разговорах, однако тайного смысла так и не усмотрели, да и не особо старались, сойдясь во мнении, что медальон этот с вложенным текстом псалмов попросту оберег для защиты тела Черной Бороды от злых духов.

Глава VII Аукцион

Но если в дом мой просочилась крыса,

Готов отдать дукатов десять тысяч

Тому, кто от нее меня избавит.

Уильям Шекспир

Однажды мартовским вечером, когда уже стало заметно, как быстро удлиняются дни, в Мунфлит прибыл посыльный из Дорчестера, доставивший объявления, которые появились на ставнях «Почему бы и нет» и на церковной двери. Текст их гласил, что через неделю нас посетит бейлиф герцогства Корнуолл. Бейлиф этот был важной персоной, и каждый его визит становился целым событием в истории нашей деревни. Раз в пять лет он совершал инспекционные поездки по всему герцогству, осматривая всю королевскую собственность и заключая новые договоры ее аренды. У нас обычно надолго он не задерживался. Всей землей здесь владели Моуны, единственной собственностью герцогства была таверна «Почему бы и нет», и бейлифу оставалось лишь возобновить договор с державшими ее уже на протяжении множества поколений Блоками. В соответствии с правилами устраивался, конечно, аукцион, по результатам которого аренда предоставлялась тому, кто предложит самую большую сумму, однако на «Почему бы и нет» никто у нас, кроме Элзевира, даже и не пытался претендовать.

И вот неделю спустя я отправился утром в верхнюю часть деревни ожидать появления почтовой кареты, которая доставит к нам бейлифа, и около одиннадцати часов увидел, как она спускается с холма, запряженная четверкой лошадей и управляемая двумя форейторами. Когда она проезжала мимо меня, я успел углядеть внутри двух мужчин. Один из них, сидящий спиной к лошадям, показался мне клерком, а другого, напротив него, я посчитал за бейлифа. Едва карета скрылась из вида, я спешно направился к дому тети. Послал меня к ней Элзевир, попросив вымолить одну из лучших зимних ее свечей, а с какой целью она понадобилась ему, я расскажу чуть позже.

С того дня, как тетя отреклась от меня, мы с ней виделись только во время церковных служб, однако мое появление она приняла не с большей сухостью, чем обычно, и с удивительной для меня готовностью согласилась дать нам свечу.

– Вот, – протянула она ее мне. – Бери. Надеюсь, эта свеча вольет свет во мрак темного твоего сердца и ты задумаешься, сколь дурно, отрекшись от родной крови и кровных уз, поселиться в таверне.

Я хотел ей возразить, что родная кровь и кровные узы сами от меня отреклись, а поселиться в таверне лучше, чем стать бездомным, хотя она именно на такое меня и хотела обречь, выставив за порог, но вместо этого просто поблагодарил ее за свечу и удалился.

К тому времени как я вернулся в таверну, лошадей выпрягли из кареты и увели кормить, а снаружи собралась небольшая группка жителей деревни. Аукцион по поводу «Почему бы и нет» был, конечно, заранее предсказуем, но визит бейлифа все-таки вызывал интерес. Несколько детей, расплющив носы об оконные стекла, с любопытством глядели, что происходит внутри заведения. А внутри сидели за столом мистер Бейлиф и мистер Клерк, увлеченно трудившиеся над своим обедом. Догадка моя оказалась верна. Мистером Бейлифом был самый маленький из мужчин, и сидел он теперь в своем парике во главе стола, мистер Клерк устроился напротив него, а на свободных стульях лежали их шляпы, плащи и деловые бумаги, перехваченные зеленой тесьмой.

Элзевир, разумеется, приготовил для них отличный обед с кроличьим пирогом, холодным окороком и сыром «Синий Винни», который мистер Бейлиф поглощал с явным удовольствием, а мистер Клерк даже пробовать отказался, объяснив, что предпочитает жвачку. Наличествовали на столе еще бутылочка «Молока Арарата» и кувшин с элем, так как французские вина мы выставлять поостереглись, избегая возможных вопросов, откуда они у нас.