Муос. Чистилище

Обе девушки были одеты в серые льняные университетские комбинезоны, не раз штопанные и сотню раз стиранные. Но Танюшин комбинезон ей был слишком велик и еще больше выделял ее детскость, а на Лидии сидел в самый раз. Возможно, эта красавица сама его под себя ушивала, так что мешковина почти не скрывала идеальных изгибов ее фигуры. Вере показалось, что на нее Лидия смотрит презрительно. По ее меркам, Вера явно была не красавица. Когда она переодевалась в такой же комбинезон на университетском складе, то насмотрелась на себя в зеркало (раньше как-то редко приходилось видеть себя в полный рост) – одни кости и мышцы, скуластое лицо, растрепанные недлинные волосы – Лидии было над чем чувствовать свое превосходство.

И все-таки Лидия первая протянула свою руку и, вопреки первому впечатлению, пожала шершавую ладонь Веры довольно крепко для девушки, желая, видимо, показаться дружелюбной. Вдобавок она приветливо улыбнулась, показав широкую щелочку между двумя передними зубами. «Наверняка такой изъян должен беспокоить эту фифу», – подумала Вера. Впрочем, своей зародившейся неприязни она не выдала.

– Я эм Джессика, – заставил вздрогнуть Веру неожиданный звонкий голос, раздавшийся из-за спины. Вера резка обернулась и увидела еще одну жительницу этого кубрика. Цвета крепкого чая кожа, жесткие, заплетенные в маленькие косички волосы, приплюснутый носик – это была мавританка. Она ее сразу не заметила, потому что та до этого не выглядывая лежала на верхней полке. Увидев мулатку, Вера даже на секунду подумала, не дочь ли это той мавританки с Партизанской, за которую она когда-то неудачно вступилась, пытаясь защитить от мужа. Неприятные воспоминания об этой глупой ситуации начали выползать наверх и, наверное, каким-то образом отразились на лице Веры, потому что Джессика грустно опустила глаза и отодвинулась к стенке, так и не решившись протянуть Вере руку.

– Она с Резервации, одна на весь Университет, а отдельных кубриков нет, вот ее к нам и подселили, – как бы оправдываясь, сообщила Танюша, – Да ты давай, на свободную полочку залазь. Это ничего, что тебе на верхней придется? Слышь: это правда, что ты солдатка? Не, ну здорово! Правда! Я и не знала, что женщин в армию берут, правда! Хотя, я тебе скажу, бабы драться не хуже мужиков могут. Вот у нас, в Верхней Степянке, когда ползуны в Большой Лаз прутся, так вся станция подымается, даже дети. И я пару раз ходила в Лаз на ползунов, но потом меня пускать перестали, когда заметили, что я к науке способная, беречь, значит, стали.

5

За последние несколько лет это был первый день, когда Вера не была ни на задании и ни на тренировке. Но устала она ничуть не меньше. Дело в том, что сразу после сбора в классе, когда других курсантов уже размещали в кубриках, ее вывели за пределы Университета якобы для какой-то проверки. Вере это показалось странным, ведь ее уже приняли в Академию, и что в ней проверять нужно было еще – непонятно. Ее привели в штабной бункер. Впрочем, сам бункер она не увидела, потому что на подходе к нему ей завязали глаза и сняли повязку только в маленьком кабинете, убранством которого были тяжелый стол с настольной лампой и две табуретки. На одну из них, придвинутую к столу, штабной офицер кивнул Вере. Сам стал рядом, опершись о стол и нависнув над нею. За столом сидела женщина, представившаяся инспектором-психологом: а рядом с нею – мужчина, тоже инспектор-психолог. Они несколько минут молча изучали Веру. Казалось, что ее в чем-то подозревают и сейчас начнут пытать, но этого не произошло. Офицер сообщил:

– Мы должны тебя получше изучить. Хочешь спросить, почему из всех только тебя? Причины две. Одна тебе, я думаю, понятна. Ты – первая женщина в силах безопасности, тем более скоро станешь офицером. Мы должны быть уверены, что не ошиблись. Вторая причина проверки в том, что ты провела много времени вне Республики, во внешних кланах…

Вера удивленно подняла глаза на офицера:

– Я была в одном клане, как вы это называете. И этот клан – диггеры, а диггеры – это союзники Республики. И туда я – рожденная в Республике – ушла не сама, меня туда отвел следователь…

– Как ты там оказалась – я знаю, – грубо прервал ее офицер. – Меня интересует, что было до того, как ты там оказалась, и что было после того.

– Что было до того? Вы меня спрашиваете, что было до того, как чистильщики вырезали все поселение МегаБанк? Убили мою мать, отца – администратора МегаБанка, братьев, друзей?

Вера не выдержала и быстро поднялась с табурета. Офицер положил руку на плечо Вере, не грубо, но сильно надавил, усаживая ее на место, после чего нагнулся и почти в самое лицо Вере ледяным тоном произнес:

– А я не уверен, что ты – дочь Пруднича Владимира, убитого администратора МегаБанка, я не уверен, что ты рождена в Республике, я ни в чем не уверен. Потрудись меня в этом убедить.

Вера смотрела на офицера, не веря своим ушам. Сначала обида, а потом и злоба переполнили ее.

– У меня есть свидетель – следователь. Позовите его, он вам подтвердит, что я – дочь Владимира Пруднича.

Офицер с пренебрежением ответил: