Муравьи, кто они?

Вечером я смотрю муравьев вертячек. Каждый из них продолжает свой изнурительный бег без остановок кругами. Но рано утром все пострадавшие здоровы и встречают меня настороженно поднятыми кверху усиками. Внимательно смотрю на них под сильным увеличением бинокуляра, и у всех вижу заметную вмятину на одном из глаз. Амазонки непокорным муравьям защитникам прокалывают черепа своими острыми челюстями, но только эти с вмятинами на глазах выведены из строя. Зачем убивать муравьев поставщиков помощников. Ведь от их благополучия зависит и процветание самих амазонок!

На следующий день муравьи-амазонки исчезли из-под трансформаторной будки. Оказывается, у них здесь было что-то вроде перевалочной базы. Откуда они пришли и где их жилище — осталось неизвестным. Наверное, где-то далеко.

Прошло три года, и амазонки вновь напомнили о себе. Я увидал на том же самом месте снова налет коричневых грабителей. Возле отверстия ведущего под трансформаторную будку, также в возбуждении сновали муравьи-помощники, также дружно неслись гуськом друг за другом амазонки с куколками. Только возле гнезда страдальцев уже не было никакой стычки, а вся чахлая полынь пестрела от муравьев спасателей, угнездившихся на растении с куколками. Наверное, за эти три года амазонки не раз совершали свои военные походы, и прыткие муравьи куникулярии обрели печальный опыт. Теперь они не стали драться с пришельцами, а бросились изо всех сил спасать свое потомство, и все сводилось к тому, кто скорее расхватит запеленутую в коконы молодежь. Но как возникла такая реакция, носящая вполне рациональный характер!

Рано утром я снова поспешил к трансформаторной будке. Муравьев там снова не было. Они откочевали с трофеями. И на этот раз мне не удалось узнать, где их основное жилище, как они устроились в большом городе среди домов, асфальта с оживленным движением автомобилей.

Прошло много лет. Выросли дети, свидетели муравьиного похода. Миша стал шофером, главою большого семейства. Таня — психиатром, обзавелась не только детьми, но и внуками. Очень изменился и город. Всюду выросли многоэтажные здания, все улицы покрылись асфальтом, очень много появилось автомобилей. Исчезли из него муравьи, и ничего не осталось от старого города.

Спрятался

Возле обгорелого пня, оставшегося от могучей лиственницы, черные муравьи Форкика фуска мечутся в возбуждении. Многие из них тащат куколки: здесь произошел налет кроваво-красных муравьев Формика сангвинеа. Кое-где видны и сами виновники произошедшего. Сейчас полдень, солнце нещадно печет, резвятся мухи, стрекочут кобылки. Муравьям бы пора заканчивать переноску куколок, спрятанных от налетчиков, обратно в жилище, ведь опасность миновала. Но они все еще бегают, разыскивают свое добро. До него немало охотников. Вот, например, паук-скакунчик ухватил куколку и спешит с нею взобраться на пень и полакомиться ею. Нашли куколку черные мирмики и также намереваются ее растерзать. Кое-когда забегают и сами грабители: не осталось ли где-либо забытых куколок.

В глубокой щелке черного пня виднеется белое пятнышко. Вот даже куда запрятали куколку. Но она не одна, ее держит, не разжимая челюстей, робкий муравей. Он прижался всем телом к пню, неразличим, недвижим, не шелохнется. Надолго ли он так застыл: налет то произошел утром. Случайно к нему подбегает другой муравей, выхватывает куколку и несет домой. Робкий муравей растерян, крутится на одном месте и опять замирает в щелке, где пробыл столько времени с куколкой. Это, видимо, нянька, совсем перепуганная. Но все же сделала, дело, спасла куколку. Как теперь она доберется до дома! Придется ей блуждать или ждать в укрытии, пока на нее не наткнется разведчик и не отнесет за челюсти в жилище.

Рабовладелец без рабов

Вместе со студентами мы занимаемся расселением рыжего лесного муравья в окрестностях Томска. Прежде чем разместить переселенцев, тщательно обследуется место будущей жизни муравьев. Муравьи-хозяева территории разных видов часто устраивают разгром поселенцев. В одном месте территория оказалась занятой кроваво-красным муравьем рабовладельцем Формика сангвинеа. Внешне этот муравей очень похож на рыжего лесного муравья Формика руфа, и только, разве, грудь его заметно краснее. Название же «кроваво-красный», присвоенное мирмекологами, явно утрированное.

— Какой же это рабовладелец! — удивляются мои помощники. — Сколько пересмотрели его муравейников, ни в одном нет рабов.