Муравьиные вожди

– Неужели до сих пор сидит? – расхохоталась Василиса. – А я-то, глупая, хотела дождаться засранца!

– Сашкина! – старшая вожатая выплюнула на ковер осколок зуба. – Ты у меня в тюрьму…

– Помолчите, – раздраженно махнул на неё мужчина. – Василиса, я знаю, вы отдали выкуп. Где взяли деньги? Ну зачем вы на меня так смотрите? Я вас пока ни в чем не обвиняю.

– Ещё бы вы меня обвиняли, – довольно резко ответила Василиса. – Я сделала за вас вашу работу.

«Следак» поправил безукоризненно повязанный галстук. Наверно, пытался сохранить душевное равновесие и заодно доминирующее положение в этом разговоре.

– Вы говорите, что делали за нас нашу работу. Допустим. Но где результат?

– Результат дрыхнет сейчас в моей комнате. И если у вас есть хоть капля совести, вы дадите ему отдохнуть, прежде чем насядете со своими расспросами.

Ну и наивная же ты, Вася!

Как только троицу отпустил столбняк, Гурий Денисович, Саша и «штатский» капитально насели на Кирилла Красницкого.

Большая «колбаса». Гурий Денисович избран лучшим ди-джеем среди самого себя. Василиса достается Ивану Бабояну, чего он не на шутку пугается и дезертирует в кусты. Неужели это конец?!

Ночь цвела огнями ставших на якорь кораблей.

А Иван Бабоян сидел в беседке один и никого не трогал. Звуки буйного веселья с танцплощадки заставляли его вздрагивать.

– Я не вижу ваших ру-у-ук! – грохотал из мощных колонок Гурий Денисович. – Ну потрясите попами!

Восторженный рев полутора тысяч карапузов – соль на рану Бабояну. Ведь именно он числится в «Титанике» ди-джеем на полставки. Но ему ни разу не удалось так «разжечь» публику. Вибрацию воздуха можно было буквально ощутить кожей.

– Скучаешь, Ванюша?

Бабоян вздрогнул: Сашкина выросла перед ним из темноты.

– Почему не танцуем?

Иван снова дернулся: за спиной стояла Анечка Белова.

Обе девушки хитро улыбались. Они вдруг повисли на шее оторопевшей секс-машины и что-то жарко зашептали на ухо.

А пока они секретничают, давайте-ка дойдем до столовой и хоть одним глазком взглянем на веселье по случаю возвращения «блудного сына».

Невиданная за всю историю лагеря «колбаса» разгоралась там на зависть засыпающим обитателям соседних лагерей и пансионатов.

Гурий Денисович, наряженный бананом-мутантом, скакал вокруг привязанного к стулу «блудного сына» Кирилла Красницкого. Круглые от неподдельного ужаса глаза мальчика сверкали в темноте. Они молили о помощи.

Интересно, и откуда этот лох думает её получить?

– Умор-р-ра! – кривляется в луче стробоскопа человек-сирена Спартак. – Бар-р-рдак!

Гурий Денисович наклоняет стул, на котором сидит Красницкий, и вращает его, как юлу, на одной ножке. Эта веселая сценка призвана проиллюстрировать участь того, кто вдруг задумается о побеге.

Семён Чернов не видел зажигательного шоу. Он был на грани нервного срыва. Поэтому когда к нему подошла Василиса в компании Ивана Бабояна, парень чуть не заплакал. Его переполняла благодарность: он знал, что Сашкина пошла на риск ради него. Ну не ради Анечки же! Семен вышел из-под фонаря, чтобы скрыть слёзы, если они всё-таки потекут.

– Сёма, привет! – Василиса нежно коснулась его руки. – Не хочешь взглянуть на Кирилла? Он там, на танцплощадке.

Чернов сконфуженно замотал головой.

– Кстати, ты сейчас чем занят? Может, прогуляемся к морю?

Спускаться в темноте к пляжу было не страшно: голосок Василисы звенел без перерыва, как колокольчик.

Но с какого перепугу за ними тащится Иван Бабоян? Неужели он не понимает…

Недоуменные взгляды Семёна на секс-машину ничуть эту машину не смущали. Бабоян с невозмутимостью горного козла скакал по уступам: прыг, скок. Нет, этот колченогий демон и не думает отставать!

Шум остывающих волн, мерцающие огни Джубги, сырой ветер толкнули Семена к вполне естественному порыву: он накинул на плечи Василисы свою джинсовую рубашку. Немного задержав ладони на её теплых предплечьях.

– Семён, – вдруг нахальным тоном сказал Бабоян, – нам с Василисой надо поговорить. Ты бы пошел куда-нибудь, что ли, проветрился.

Положив руку на талию вожатой, «король порноиндустрии» притянул девушку к себе.

Чернов оторопел. Он не дыша всматривался в лицо Василисы. Ждал, что она оттолкнет противного Бабояна. Скажет, чтобы он, Семён, остался. Ведь сама пригласила его прогуляться…

Но вожатая и не думала освобождаться от объятий секс-машины! Наоборот, она плотнее прижалась к нему. Их смеющиеся глаза словно говорили Семену: «Ты еще здесь, несчастный?»

Семен задрожал. Зачем-то протянул на прощание руку Бабояну, которую тот и не думал пожимать. Так и не дождавшись ответного рукопожатия, олимпийский мишка пробубнил «до свиданья» и неуклюже побрел по песку в сторону мерцающих огней.

Когда он растворился в ночи, губы Василисы задрожали. Она с размаху заехала локтем в живот Ивану Бабояну.