Муравьиные вожди

Здравствуй, Туапсе! Что заставляет порядочных с виду людей бегать зигзагами и зачем турки возят немцев на сломанной лодке

Старший сержант Клопов довольно потер потные ладони.

Подозреваемый – сто пудов – прёт сейчас в наиболее посещаемое как туапсинцами, так и гостями города место: на рынок.

И плевать, что ему, Клопову, поручили «вести» этого второстепенного соучастника, а не главную организаторшу похищения со странным именем Василиса. Внутренний голос подсказывал: именно нескладный лопоухий парнишка и есть ключ к его, старшего сержанта, славе.

А поэт Чавкин, буквально кожей спины ощущая тяжелые подозрения сержанта, резко свернул в подворотню и взял курс на рынок. Народу там побольше, затеряться попроще. Затеряться поэту было ой как необходимо: у него за пазухой лежала пачка денег, которую он незаметно вытащил из сумки с выкупом. Чтобы резко полегчавшая сумка не вызвала подозрений, он положил в неё томик стихов Бодлера. Сейчас Вениамина Чавкина терзало одно желание – узнать, насколько же он разбогател.

Тут сержант Клопов занервничал и допустил серьезную ошибку. Он выкрикнул бессмертную фразу из своего любимого кинофильма «Властелин колец» в переводе Гоблина:

– Стоять, бояться!

Чавкин, и не догадывавшийся до этой самой минуты, что его «пасут» менты, и потому шедший прогулочным шагом, «дал по газам». А бегал он, как заяц: зигзагами.

Тем временем Василиса стояла на пирсе, нервно грызя ногти. Прошло уже пятнадцать минут с тех пор, как поэт отлучился. Куда – это оставалось тайной.

– Ну что ж, – сказала вслух Василиса. – Мы и так на полчаса опоздали, пора.

С этими словами девушка решительно направилась к посудине, над которой развевалось красное полотнище с полумесяцем и звездой посередине. Рискуя свалиться в воду, она сиганула на борт прямо с пирса:

– Мэрхаба! (здравствуйте – тур.)

Это было единственное слово, которое она знала по-турецки.

– Чего надо? – на чистом русском спросила высунувшаяся из рубки голова. Под правым глазом у головы «светил» нешуточный «фонарь».

– О! – обрадовано воскликнула Василиса. – Вы говорите по-русски!

– Греби отсюда, говорю! Мы девочек сегодня не заказывали.

Пришлось Василисе озадаченно поскрести затылок.

– А! Поняла! Не бойтесь, я совсем по другому поводу. Здесь продается древнерусский шкаф?

Надо было видеть физиономию турка. Сказать, что глаза его вылезли на лоб, а нижняя челюсть отвисла до колен – наверно, будет литературным штампом. Тем не менее после слов Василисы перекосило парня отнюдь не абстрактно. Незнакомые гортанные звуки чужого языка полились из широко раскрытой глотки на оторопевшую Василису.

– Он говорит, ты плохой человек! – раздался из-за спины ироничный голос. Василиса резко обернулась и вскрикнула: перед ней стоял Антон Петрович. Собственной персоной.

– Ах ты чёрт! – она в замешательстве сделала первое, что пришло ей в голову – огрела его как следует сумкой с выкупом. – Ты… здесь?!

– Ба! – заржал хиппи. – И ты здесь! Ну и дела!

Турок замолчал и таращил глаза на странную парочку. Однако те уже мирно беседовали.

Василиса коротко обрисовала Антону Петровичу суть дела. И тут выяснилась удивительная вещь: турок вообще был не при делах.

Неделю назад с группой немцев-туристов он зарулил на своей «шаланде» в Туапсе, чтобы показать пресытившимся буржуям «восьмое чудо света» – недавно построенную башню весьма экзотического вида прямо в центре набережной. Что это такое, никто толком не знал. Охрана заворачивала назад всех отдыхающих, которые наивно принимали «чудо» за обзорную вышку. А «чудо» стояло себе и показывало время и температуру воздуха. Но на заходе в порт посудина турка сломалась. Парень думал отремонтировать ее за день, однако торчит здесь уже вторую неделю. А сегодня в обед поднялся на палубу какой-то хмырь и сказал те же самые слова. Про шкаф.

– Ну я, само собой, ни черта не понимаю! – вполголоса продолжил турок. – А через минуту завалились конкретные славянские «шкафы» и давай меня метелить. Во, видали?

Тут турок предусмотрительно отодвинулся: Антон Петрович слишком явно демонстрировал свое желание под предлогом любопытства ткнуть ему пальцем в глаз.

– Значит, вы к этому не имеете никакого отношения, – вздохнула Василиса. – Так что же нам делать?

– А знаете что? – вдруг сказал турок. – Заруливайте-ка ко мне в гости! Меня, кстати, зовут Керами. Отец турок, мать белоруска, поэтому сносно шпарю по-русски.

– А меня Василисой зовут.

– А меня… – начал Антон Петрович.

– А ты, кютю адам (ужасный, злой человек – тур.), – перебил Керами, – сначала иди, побрейся. И вообще проветрись.

– Печкендыр кечкендыр сулям берды! – выругался на неизвестном языке хиппи. – Только попробуй, засранец, обидеть ее. Ко дну пущу!

Странные вещи иногда происходят с нами. Только смирившаяся с неудачей своей миссии Василиса нагнула голову, чтобы спуститься в каюту, как из-за мола вынырнул мужик на гидроцикле. Пришвартовавшись к турецкой посудине, он обратился к Василисе:

– Не хотите ли купить яхту?