Мургаш

— Тетя Елизавета, скорей иди к деду Коле, пусть запрягает телегу. Сегодня же вечером мы должны уехать в Софию. Я только схожу к кмету за открепительным талоном. Если придет Добри, скажи ему, что мы уехали во Врабево…

Я оставила маму собирать вещи, а сама пошла в общинную управу. Кмет раскрыл рот от удивления:

— Стало быть, освободили вас?

Нужно было доиграть игру до конца:

— Да, господин кмет. В полиции служат неглупые люди. Они знают, кого задерживать, кого освобождать…

— Что вы собираетесь делать?

— Обидно мне, господин кмет. Обидно, что здесь, в Осоицах, меня два раза арестовывали. И какой это позор для моего дедушки Петра Дырвингова! В общем, я решила уехать отсюда.

— Да, случаются ошибки, но их ведь потом исправляют.

— И все же я решила уехать. Если вам не трудно, выдайте мне открепительный талон и пропуск во Врабево.

Кмет сделал что нужно, даже проводил меня до двери:

— Увидите своего дедушку — передайте ему привет из здешних мест.

На площади я встретила бай Райко и решила пройти мимо. Я боялась, что чужих глаз здесь много и нас могут увидеть вместе, но он сам подошел ко мне:

— Освободили?

— Да. Повезло. Никаких показаний я полиции не дала, ни устных ни письменных.

— Хорошо. А теперь?..

— Ухожу из села к Добри.

— Что-нибудь нужно тебе?

— Денег у меня совсем нет.

— Иди домой. Дед Коле уже запряг телегу. А я сейчас пришлю тебе немного денег.

Мы разошлись.

Очень скоро к нам в дом прибежал мальчик и принес конверт с деньгами. В нем было две тысячи левов. Дедушка Коле сел на козлы и махнул кнутом.

На вокзале в Саранцах мы выгрузили багаж и стали ждать поезда. Он ходил из Софии до Макоцево и возвращался оттуда в Саранцы через два часа.

Пассажиры заполнили вокзал. Среди них я увидела Стефана. Вместе с ним была и Виолета, его будущая жена.

Я пошла к нему, а он, увидев меня, снял очки, затем снова надел их, посмотрел на меня и дернул Виолету за руку:

— Лена?

Мы обнялись. Оказалось, что Добри попросил его узнать, что с нами, и если нужно, позаботиться об Аксинии. Стефан отбыл в Софию, нашел там Виолету и в тот же день вернулся в Саранцы. Отсюда он собирался отправиться в Новоселцы. Я сказала ему, что еду во Врабево.

— Нельзя. Там тебя найдут.

— Куда же идти?

— В Бабицу. Там никто вас не знает, а Виолета сама из этого села.

— А как же быть с пропуском?

— Вернемся и сменим. Виолета останется с мамой, поможет ей с багажом.

Мы уселись на телегу деда Коле и вернулись обратно в село. Кмет уже выходил из своей канцелярии.

— Одна просьба к вам. Линия в Северной Болгарии не работает. Если можно, дайте пропуск в другое село.

— Пожалуйста.

Он взял пропуск, зачеркнул «Врабево» и написал «Бабица». Он не внес исправление в копию… Это спасло нам жизнь.

Я успела забежать к тете Елизавете и только ей одной сказала о новом месте, куда мы переселялись. И еще попросила сообщить об этом Добри.

Когда мы вернулись на вокзал в Саранцы, уже стемнело. На рассвете поезд отбыл в Софию.

В десять утра сельский глашатай ударил в барабан и возвестил:

— Кто знает и скажет, где находится Елена Добрева Маринова, тот получит награду в двести тысяч левов!

На следующее утро после того как нас выпустили, начальник околийского полицейского управления говорил по телефону с дирекцией полиции в Софии, и в разговоре, между прочим, спросил, кто такой Добри Маринов, который сидит в лагере в Крсто Поле.

— А что тебе о нем известно?

— Да мы жену его арестовали.

— Где она сейчас?

— Отпустили.

— Идиот! Ведь это жена Лазара! Сейчас же задержи ее!

Начальник управления вскочил в автомобиль и понесся к Осоицам. Здесь он стал расспрашивать обо мне и Аксинии.

А по селу пошел глашатай:

— Двести тысяч левов тому, кто скажет, где жена и дочь Лазара!

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

1

— Что с тобой, Лазар?

Бай Недялко смотрит на меня испытующе.

— Ничего…

Я решил никому не говорить о Лене и Аксинии. Об этом же я попросил и товарищей, которые были со мной. Но я так мучился, что не выдержал. Бай Недялко был надежный человек, он никому не скажет, ему довериться можно.

— Никогда не прощу себе… Никогда…

— Что?

Я рассказал ему все.

— Знаешь что? Давай нападем на них…

Напасть предлагал еще вечером и бай Марин. Но как разгромить околийский центр с полицией, жандармерией и войсками? Да к тому же, кто дал мне право жертвовать жизнью моих товарищей, чтобы спасти мою жену и дочь?

— Нельзя, бай Недялко, нельзя…

— Но ведь ты же знаешь наше правило: о товарище, попавшем в беду, не тужат — за него мстят.

Правило это я знал. Неужели и бай Недялко считает их погибшими?

Я поднялся и позвал бай Стояна:

— Распорядитесь! Сейчас займемся боевой подготовкой.

Подготовка, встречи, походы, снова подготовка, снова встречи. Дни проходили один за другим, и только множество дел заставляло меня иногда на миг забывать о своих… В села нагнали воинские и жандармские части. Власти понимали, что мы готовим крупные операции, и привели все свои силы в боевую готовность.

Прибывали ночью партизаны, их надо было вооружать и обучать. Мы установили наконец связь с четой «Бачо Киро». Все было бы хорошо, если бы не мысли о Лене и Аксинии.