Мурли

— Я шла вдоль дорогих садов и увидела прямо перед собой большую белую виллу, всю в розах. Обычно я в эти сады не совалась, ведь их охраняют собаки. Но тамошний пес был заперт в гараже. Ох, и бесновался он там, а мне от этого было ни жарко ни холодно: меня-то он достать все равно не мог. Ворота сада стояли нараспашку, и я учуяла потрясающий запах. А есть хотелось чертовски. Потому что с шестью писклями вечно живот сводит от голода, сама понимаешь. Ну вот, заглядываю я, значит, в дом. А в комнате никого. Посередине большой накрытый стол с букетом роз. На розы мне, честно говоря, наплевать, но я учуяла лосося. И что ты в таком случае делаешь? Конечно, стараешься не упустить свой шанс.

— И ты вошла в дом?

— Вошла как миленькая. Вспрыгнула на стол и сразу очутилась перед блюдом с лососем. Но тут у меня просто глаза разбежались — сколько же там всего было! И крабы тебе, и куры, и холодный ростбиф. Взбитые сливки, креветки, соусы такие и сякие. Мр-р-рау! — мечтательно вздохнула Помоечница и прошлась язычком по всем своим детям.

— И что тогда?

— Что-что? У меня закружилась голова, вот что! Крыша поехала от всей этой еды. Не знала, за что приняться. Идиотка старая! Нет бы сжевать сразу этого треклятого лосося — хоть было бы что вспомнить! Но от всех этих запахов я потеряла рассудок. А теперь вот вспоминай-мучайся! Не съесть ни кусочка! Голодранка безмозглая!

— Но что же случилось, говори скорей!

— А ты как думаешь? Явились — не запылились.

— Кто?

— Хозяин с хозяйкой. Я не слышала, как они вошли. Дура, конечно! Я словно мозгами повредилась. Спрыгнула со стола и помчалась к двери, а там уже поджидает меня хозяйка и лупит зонтом. Я — назад, а там — он. Схватил со стола бутылку. И… бр-р-мяу!

Помоечница жалобно мяукнула.

— Как же тебе удалось выбраться?

— Не помню. Но выбралась — сама видишь. Наверное, проскочила у нее между ног, она успела напоследок огреть меня зонтом, но с тем я и была такова. Пулей выскочила в сад. Сперва я ничего не заметила, но, когда захотела перепрыгнуть через изгородь… тут-то я и поняла, что со мной не все в порядке. Какое там прыгать, я даже ползком не могла взобраться на эту чертову изгородь!

— Как же тебе это все-таки удалось? — спросила Мурли.

— Собака. Они выпустили из гаража собаку. Я слышала, как этот пес летел на меня, и заметалась вдоль изгороди, но нигде не было никакой лазейки, нигде! Спета твоя песенка, Помоечница, подумала я. Лапа волочится, один на один с этим псом… все, сказала я себе, окончен твой славный путь. Но на прощанье я влепила ему по носу лапой, и он отступил. А пока он соображал, как меня половчее сожрать, я вдруг вспомнила про своих писклей — и мигом взлетела на изгородь. Не спрашивай, как это у меня получилось, не знаю, но вот тебе факт — еще помучаемся!

— А сейчас ты можешь ходить?

— Как старая кляча. Еле себя таскаю. А, заживет все. Где наша не пропадала! На то я и бродячая кошка. Я так рада, что расцарапала нос этому мерзавцу, долго будет помнить Помоечницу!

— Как его звали?

— Марс.

— Боже мой!

— А что, ты с ним тоже знакома?

— Знакома, — кивнула Мурли. — Выходит, бутылкой тебя ударил хозяин Марса?

— Он самый, я ж тебе сказала. Эллемейт его зовут. Директор парфюмерной фабрики. Где мой сынок Парфюм проживает.

— Он же Председатель общества, — прошептала Мурли. — Общества Друзей Животных.

— Вот оно что! — воскликнула Помоечница. — Меня это ничуть не удивляет. Говорила я тебе: все люди — дрянь.

— Это отвратительно, — сказала Биби, выслушав рассказ Мурли. — Какой ужасный человек! Бедная Помоечница!

— Тебе нужно навестить ее. Ты ведь знаешь, где она живет.

— Я уже была там один раз. В брошенном фургоне. Как ты думаешь, можно мне сфотографировать ее котят?

Биби теперь повсюду ходила с фотоаппаратом и щелкала направо и налево. Снимки иной раз получались кривоватые, но всегда отчетливые.

Биби и Мурли стали подругами. Сейчас они сидели на скамейке в скверике.

— А Тиббе написал об этом в газету? — спросила Биби. — Про господина Эллемейта и Помоечницу?

— Нет, — покачала головой Мурли. — Ему нельзя писать про кошек, так он сам говорит.

— Но это ведь не про кошек! Он должен написать про Председателя общества… как оно называется?

— Общества Друзей Животных.

— Ну вот, об этом-то он просто обязан написать! О том, что такой важный господин бьет бедную кормящую кошку.

— Мне тоже так кажется, — вздохнула Мурли. — Но он не хочет.

Она как-то странно посмотрела на нижнюю ветку вяза. Биби проследила за ее взглядом. На ветке щебетала птичка. Биби обернулась к Мурли, и ей сделалось страшно… Вид у той был какой-то подозрительный… как в тот раз с мышкой.

— Мурли! — закричала Биби.

Мурли испуганно вздрогнула.

— Я же ничего не сделала, — быстро сказала она, но тон у нее был виноватый.

— Так нельзя, какая же ты! — погрозила ей пальчиком Биби. — Птички такие же симпатичные, как и кошки.

— Когда я жила на Эммалаан… — мечтательно протянула Мурли.

— Где ты жила?

— На Эммалаан. Когда я была кошкой. Там я ловила птичек… За домом, возле террасы, где растут золотые шары… Птички были такие…

— Прекрати немедленно! Я не слушаю! — воскликнула Биби.