Мурманский сундук.Том 2

Стысь машинально взял ещё сигарету, но положил обратно на стол. «Вот ведь, — подумал он, — всю весну и лето они только и занимаются этой иконой, а не продвинулись вперёд ни на шаг. Как-то всё по-дурацки получалось. И Стефан тоже палки в колёса Полу ставит своим отрицательным отношением к их операции с поисками сундука. Хорошо, что совсем не мешает. Если бы сказал раньше про Ахметку, взяли бы они его тёпленького, язык бы развязали. А он: не причиняйте ему вреда, я с ним вместе рос, я сам к нему приду. А Пол рассудил иначе. Чего ждать, когда надо брать быка за рога. Правда, теперь дед в обиде, что Ахметки нет, и икона запропастилась незнамо куда. Ищи ветра в поле! Да и он, Стысь, что он — сыскарь какой! Он телевизионщик, а ему приходится руководить всей этой шантрапой, мошенниками и уголовниками. А у них один разговор, как выражается Зашитый, перо в бок, и вся недолга».

Он посмотрел на Зашитого, который сидел нахохлившись, вертя кепку в руках и о чём-то сосредоточенно думал, как и Стысь.

— Выпить хочешь? — неожиданно спросил Алекс.

— Я от халявы никогда не отказывался, — ответил Васька, и его небольшие глаза, как показалось Алику, плотоядно сверкнули.

Стысь встал, сделал знак рукою, приглашая собеседника к бару. Зашитый поднялся и пошёл за ним.

— Джин будешь? — спросил Стысь, беря пупырчатую бутылку с голубой этикеткой.

— По мне всё равно, — пожал плечами Зашитый.

Стысь открыл холодильник, достал пластмассовую бутылку, которая сразу запотела.

— Это тоник, — сказал он. — Разведём джин.

— Мне не надо. Я так, — быстро проговорил Зашитый, боясь, что шеф успеет развести спиртное.

— Как хочешь. Я всегда разбавляю. По моей комплекции я могу и ведро выпить, но здоровье прежде всего. Не злоупотребляю. — Он расхохотался.

Зашитый промолчал, следя за манипуляциями шефа.

Стысь налил ему граммов сто в бокал. Себе налил столько же и добавил тоника.

«Жмот», — отметил Зашитый, но возражать не стал.

Алик отпивал спиртное маленькими медленными глотками, Зашитый сразу опрокинул содержимое в рот.

— Запей, — предложил ему Стысь, зная повадки русских.

— Обойдусь, — махнул рукою Зашитый.

— Я зачем тебя позвал, — продолжал Стысь, отхлёбывая спиртное. — Завтра, может, даже сегодня, мне привезут японскую электронную аппаратуру, очень надёжную и очень чувствительную. Завтра придёшь ко мне, я расскажу, как ею пользоваться, и ты отвезёшь ее Фотографу. Посмотрим, может, он что узнает из разговора этих парней. Я что-то сомневаюсь, что второй приехал собирать грибы.

— Я, шеф, опять предлагаю воспользоваться моим вариантом, — серьёзно заявил Зашитый. — Какой бы твой реактор не был надёжным, много им не наследишь, а время упустим. Надо брать этого художника тёпленьким, в постели, подержать его на воде, какую примочку сделать и — быстро всё расскажет.

— Никаких примочек, — отрезал Стысь. — Пока дед здесь, всё будет тихо. Если бы не он, ты думаешь мы бы таким образом действовали? Как бы не так! Дед не хочет ни крови, ни прочего. Вообще он ничего не хочет. Я думаю, что у него есть одно желание — расслабиться здесь. А ты уже погорел с Ахметкой. Хватит твоих вариантов. Меня благодари, что тебе это сошло с рук.

Он плеснул джину в бокал Зашитого, а себе наливать не стал.

— О, кей! Иди! Завтра встретимся в это же время.

Зашитый накинул кепку на голову и вразвалку вышел. Джек бесшумно появился в вестибюле и молча протянул пистолет. Зашитому показалось, что усмехнулся при этом. Но он не стал придавать этому значения — мало ли что могло показаться.

Стысь, оставшись один, закурил, сел на диван, закинув нога за ногу, уже никого не стесняясь, являя голые ляжки, и углубился в размышления.

Глава десятая Подозрения Афанасия

Солнце поднялось над кромкой леса, окружавшего деревню. Лучи ласкали траву, кустарники, деревья. Весело, с гомоном, летали вставшие на крыло молодые птицы. Ранняя стрекоза, прилетевшая с водоёма, издавая крыльями шелестящие звуки, зависла над кустом венерина башмачка, растущего в палисаднике, и, поняв, что не туда залетела, скрылась за домом.

Сергей накачивал колеса «Жигулей», готовя машину к дальней дороге.

В своём огороде копошился сосед. Рядом у террасы, на поленнице дров сидел кот, греясь на солнце. Отсюда было видно, что шерсть у него лоснится на солнце. Он был сытый, как и хозяин.

Из дома вышли Афанасий и Николай. Воронин навесил на дверь большой амбарный замок.

— Чтобы проникнуть в дом, — сказал он, пряча ключ в карман, — надо ломом орудовать. Простыми отмычками не обойдёшься…

— Не нравится мне твой сосед, — произнёс Афанасий, глядя на согбенную фигуру Нила Петровича.

— Старик как старик, — сказал Николай. — Немногословный и в себе вроде.

— Какой-то он не здешний, не вписывается он в твою деревню, — продолжал Афанасий. — Душа у него на замке наподобие того, какой ты на дверь повесил. С виду вроде бы и благообразный, а глазки высматривают, нос вынюхивает… Во, — Афанасий кивнул на старика, — он даже копаясь в земле, спиной на нас смотрит.

— Да брось ты в мистику ударяться, — усмехнулся Воронин.