Мурманский сундук

Стысь дал приказ собраться всем подчинённым ему людям на даче в Клязьме, принадлежащей на праве личной собственности бухгалтеру фирмы «Экстра-лес» Соломонии Уразовой. Стысь был с ней в очень тесных дружеских отношениях, и она ни один раз его выручала, будь то одолжение крупной суммы денег или предоставление загородного коттеджа для нужд Алика. Он позвонил ей на московскую квартиру, так как не застал на работе — у неё разболелась голова, и она ушла на час раньше из бухгалтерии — и попросил позволения использовать на пол-дня её дачу для проведения, как он выразился, очень важного мероприятия, пообещав шутливо, что не забудет её уважительного к себе отношения. Соломония в последнее время не выезжала из Москвы, одной на даче делать было нечего, она пустовала, муж по своим делам застрял за границей, поэтому она благосклонно позволила всеобщему любимцу фирмы распоряжаться «фазендой», как ему заблагорассудится, подумав, что завтра Стысь обязательно утром преподнесёт букет свежих, столь любимых ею красных роз.

— Очень прекрасно, — отозвался Стысь. — Благодарю вас, Соломония Карповна. Вы очень мне помогли. Что бы я без вас делал?

В трубку проворковали нежным голоском:

— Ну какие благодарности, Алик. Свои люди. — И бухгалтер дробно засмеялась: — Неужто очередная пассия?

— Ну что вы, Соломония Карповна! Деловая встреча. Неужели в ваших глазах я выгляжу этаким самсоном?

— Я к слову, — опять рассмеялась она. — Но что вы ветреник — это точно. Сторожу я позвоню. Располагайте мною, если что будет нужно и впредь.

— Непременно‑с, — ответил Алик, как отвечали слуги своим господам в прошлом веке или титулярные советники генеральским дочкам. — Непременно‑с.

С местом сборища было улажено. И это радовало Стыся. И к Полу не обращался, сам всё организовал. Дача в лесистом и овражистом месте, дорог к ней ведёт много. Его люди растекутся по окончании встречи, и всё пройдёт незаметно.

Радовало его и то, что «дед» оказался не столь обиженным, как они предполагали, на происшествие с Ахметкой — не догадывался, что к его преждевременной смерти приложили руку Пол и Стысь.

Позлился слегка, выговорил, что думал, внуку и, видать, махнул рукой: что сделано, того не переделаешь. Пробыл три дня в Москве и запросился в «Камни». Пол дал ему провожатого из команды Стыся и шофёра с джипом и сейчас Стефан, как на курорте — отдыхает под неусыпным оком охранников. Теперь бы Стысю не лопухнуться с поисками злополучной иконы. Для этого он и собирает команду в укромном уголке на рекогносцировку.

Сообщив Полу, что он готовит «экспедиционный корпус» на поиски иконы, Стысь в назначенный день рано утром приехал на дачу Соломонии и стал ждать прибытия остальных членов «корпуса». К оговорённому часу приглашённые собрались в большой гостиной дачи.

Дача была сложена из «кремлевского» кирпича, трехэтажная, с гаражом, сауной и летним бассейном во дворе. Для прихоти Соломонии была даже сооружена оранжерея, в которой росли диковинного вида и цвета орхидеи, привезённые её мужем из Южной Америки, чуть ли не с берегов Амазонки и которыми она не раз хвалилась в присутствии Пола. Как бы то ни было, орхидеи были очень красивы и обворожительны. К подъездным воротам был подведён домофон, и Соломония обещалась в скором времени взять дачу под телевизионную защиту. В этом доме и собрались люди Стыся, чтобы получить инструкции на дальнейшую работу и наметить план действий.

Члены «экспедиционного корпуса» сидели в просторной гостиной, в мягких креслах. Бесшумно крутили лопасти потолочные вентиляторы, и по комнате из угла в угол проносилось дуновение свежего ветерка. Ожидающих Стыся было четверо: Зашитый, небрежно развалившийся в кресле с кепкой на коленях, грузный парень с покатыми плечами, громовым голосом, с квадратным обветренным и красным лицом — Обух, выполнявший до сего времени вместе с Волдырём функции надзирателя в «Камнях» и близлежащих окрестностях, сподручный Зашитого, и два молодых парня по виду спортсмены, в кроссовках и тренировочных костюмах, один высокого роста, крепкий, с накачанными мускулами, другой похудее, напоминавший боксера в полусреднем весе. Кресло возле камина было свободным. Ждали Стыся.

Ровно в назначенное время двери распахнулись и вошёл Стысь. Он хорошо выспался, круглое чисто выбритое и обильно смоченное одеколоном лицо, источало добродушие. Носик-пуговка тоже ласково смеялся солнцу, заглядывающему в окно. Глаза лучезарно искрились. При появлении Стыся все встали, словно были на военной службе, лениво поднялся и Зашитый, но Стысь небрежным жестом заставил всех снова сесть на свои места.

— Прошу сидеть, — проворковал он и тяжело плюхнулся на сиденье.

На столике перед ним стояла бутылка кока-колы и большой бокал. Остальные «члены экспедиции» уже обзавелись из недальнего бара прохладительными и согревающими напитками, каждый по душе: кто пил пиво, кто газированную воду, а кто предпочёл мартини со льдом. Всем этим, как заявил Стысь, они могут пользоваться за счет компании.

Стысь налил в бокал кока-колы, отпил глоток и произнёс: