«Муромцы» в бою. Подвиги русских авиаторов

Воздушных Кораблей Высочайше утвержден 10 декабря 1914 г. — Прим. ред.)

Одновременно получили сведения, что мотор везут. Мотор решили поставить и перелететь в Яблонну.

ЭСКАДРА ВОЗДУШНЫХ КОРАБЛЕЙ. ЯБЛОННА, 1915 г.

Январь. Звонников уехал в полк. Я было тоже хотел податься туда же. Поговорил с Панкратом, как

лучше. С другой стороны, мы оба уже многое знаем по тяжелой авиации. Стоит ли бросать дело? Решили ради

дела оставаться и работать вместе.

Мотор прислали, поставили... Не годится никуда. Разобрали корабль и поехали в Яблонну. В Яблонне,

кроме своих, нас встретили недружелюбно. Мы поселились не в местечке, а на дачах. Там же, в лесу на

противоположном конце аэродрома, поставили палатку. Собрали корабль. Я стал собирать «Фарман-7»,

который вывез из Бреста.

Наконец, получили мотор. Кажется, для этого еще кто- то должен был угробиться («Илья Муромец

IV» разбит при сдаче 30 октября 1914 г. — Прим. ред.). Вылетели на пробу. Корабль (такое теперь стало

официальное название) рванулся кверху. Я вижу, что скорость нормальная. Ну, значит, ничего. Панкрат

шумит: «Не могу справиться, лезет кверху!» Я говорю: «Ну что, тогда я уменьшу газ, пойдет ровнее».

—

Нет, нет, — кричит, — не надо!

—

Ах так? Ну так посмотри!

Я уменьшил газ, и корабль пошел ровнее.

—

Ну что., видал?

—

Уф, — говорит, — а я испугался, думал, что регулировка неправильная.

—

Нет, — говорю, — корабль совсем порожний, ну, его и потянуло кверху. И ради Бога, не

смотри ты на эти дурацкие ступеньки с углами. Во-первых, они для сапожников, а во-вторых, у нас есть

индикатор «Саф», который все отлично показывает.

Мотор все-таки «бьет», но плюем на все и идем на высоту. Я точно заметил скорость, на которой мы

оторвались. И вот идем выше 1000. Сел я за руль и набираю сотню за сотней. Когда перевалило за 2000,

Панкрат взмолился:

—

Ой, — говорит, — довольно!

А я тяну и тяну. Дотянул до 2250, уже Панкрат крепко пристал. Ну тогда пошли вниз. Все-таки рекорд

высоты на старом «Муромце» за нами.

Палатка корабля «Илья Муромец II». Яблонна, 1915 г.

Прилетали немцы, бросали бомбы. Видали мы беспорядок на большом аэродроме и порядок у себя.

Наблюдали забавные сценки

Экипаж «Киевского» корабля Поручик Башко, прапорщик Андреев, капитан Горшков, 1915 г.

.

Начались первые полеты, сперва Горшкова, потом и Бродовича. Начну по порядку. Игорь Иванович

выпустил следующий тип «Муромца» — облегченный (тип «В». — Прим. ред.) — и поставил на него

«Аргусы» с учебного «Киевского», коим командовал Горшков. И вот пробный полет дал 3500 м высоты.

Горшков полетел на позиции, забрал 46 штук бомб и с поручиком Башко10 и штабс-капитаном Наумовым

отправился на станцию Млава. Да так и начал: Млава, Вилленберг, Сольдау, опять Млава и т.д. (описываемые

события происходили в феврале 1915 г. — Прим. ред.). Результаты сразу сказались. Пленные показывают, что

это черт знает что. Все с ума посходили, а население, живущее близ вокзала, все рано утром уходит в лес, «ins

Grime» (в зелень [нем.]. — Прим. ред.). О «Муромцах» заговорили; Великий Князь Александр Михайлович,

вероятно, чувствовал себя неважно. Горшков получает золотое оружие и передает корабль Башко.

В марте «выходит в свет» Бродович, имея моторы бывшие Руднева. Не так смело, как Горшков, но с

неменьшей удачей действует и он. Например, отдает визит на аэродром к немцам в Санники и ссыпает туда 21

бомбу. Я в это время практикуюсь взлетать и садиться на «Муромце», а затем занимаюсь прицелами и

бомбометанием. Достигаю значительной точности в попаданиях. Тренируюсь на «семерке».

В связи с новой организацией Эскадры у нас отбирают сколько могут имущества, все автомобили,

кроме одного, и половину людей. Вот последнее, по-моему, дикая и ненужная мера. Раньше экипаж состоял из

40 человек. Сюда входили механики, шоферы, фельдшер, денщики. Этого было достаточно. В случае чего

корабль можно было вывести и ввести в палатку, не прибегая к посторонней помощи. Свои люди

окарауливали корабль, и наряд не ложился большим бременем на команду. Теперь же оставалось всего 22, это

с денщиками. Значит, рабочей силы 19 человек, а вот с этим-то уж ничего не сделаешь. Зато вводится новый

элемент — «строевая рота», которая и высылает наряд на все работы.

Ну и намучились же мы с этой системой потом. Делали, конечно, все сами, часто входили в

соглашение с другими кораблями, так как эта дрянь никогда вовремя не являлась, ничего не умела и не желала

уметь. А что после революции началось, так лучше и не вспоминать.

В экипаже корабля работали все. Я сам несколько раз видал фельдшера Веселова на экстренных

работах. Вот тут- то однажды и случился казус. Был сильный ветер, и велено было всем дежурить у палаток.

У нас был большой опыт, палатка стояла хорошо, и мы отправили к ней четырех человек. Да два раза ночью

наведывался офицер. Наутро оказалось, что на большом аэродроме ни одной палатки — все лежат. Мы

злорадствуем.

Но тут дело было не только в этом. Завод уже прислал следующие облегченные «Муромцы» и моторы