Мусаси

— Заткнитесь, сумасшедшие бабы!

— А-ах! — хором воскликнули девушки, потрясенные грубостью Дзётаро.

— Чудовище! — вымолвила одна из них.

Оцу, завершив молитву, вернулась к девушкам.

— Что случилось? Вы чем-то расстроены? — спросила она.

— Он обозвал нас сумасшедшими бабами за то, что мы уговаривали его помолиться богине, — возмущенно выпалила одна из девушек.

— Дзётаро, ты знаешь, что это дурной поступок, — отчитала Оцу мальчика. — Ты должен помолиться.

— Почему?

— Помнишь, ты рассказывал, как ты молился от страха, что монахи Ходзоина убьют Мусаси? Ты молился вслух, воздев руки к небу. Почему сейчас не можешь?

— Но… они же таращатся на меня.

— Хорошо, мы не будем смотреть.

— Ну, ладно уж…

Все отвернулись, но Оцу искоса наблюдала за мальчиком. Он послушно подбежал к воротам Тамагуси, встал лицом к святыне и по-мальчишечьи стремительно отвесил глубокий поклон.

Ветряная мельница

Мусаси сидел на узкой веранде маленькой харчевни на берегу моря, в которой подавали устриц, сваренных в раковине. Около веранды стояли две женщины-ныряльщицы с корзинами моллюсков и лодочник. Лодочник уговаривал Мусаси проехать на лодке вдоль прибрежных островов, а женщины предлагали купить ракушек в дорогу.

Мусаси снял с ноги пропитанную гноем повязку. Рана доставили ему невероятные страдания, и сейчас ему не верилось, что опухоль наконец спала. Нога приняла нормальный вид и лишь немного побаливала, хотя кожа оставалась белесой и морщинистой.

Отмахнувшись от назойливых лодочника и ныряльщиц, Мусаси пошел к берегу, осторожно ступая больной ногой. Вымыв ногу, он вернулся на веранду, поджидая служанку, которую послал купить новые кожаные носки и сандалии. Мусаси надел принесенные носки и сандалии и осторожно наступил на ногу. Он слегка прихрамывал, но это был пустяк по сравнению с перенесенными муками.

Старик, варивший устриц, сказал Мусаси:

— Вас перевозчик зовет. Это вы собирались переправиться в Оминато?

— Да. Я слышал, что оттуда постоянно ходят корабли в Цу.

— Еще в Ёккаити и Кувану.

— Сколько дней осталось до конца года? Старик рассмеялся.

— Позавидуешь вам! Ваш вопрос означает, что у вас нет долгов, которые надо вернуть в конце года. Сегодня двадцать четвертое.

— Неужели!

— Какое счастье молодость!

Направляясь к переправе, Мусаси вдруг захотелось разбежаться и мчаться далеко, все быстрее и стремительнее. Поправившись, он воспрял духом, но по-настоящему счастливым его сделало потрясение, пережитое утром.

Лодка была полна, но Мусаси удалось отыскать местечко. В Оминато он пересел на большой корабль, шедший в Овари. Паруса наполнились ветром, и корабль заскользил по водам залива Исэ. Мусаси сидел в левой стороне палубы и с удовольствием смотрел на берег — на старый рынок, Ямаду, дорогу в Мацудзаку. «Если направиться в Мацудзаку, — думал Мусаси, — то можно повидаться с выдающимся мастером меча Микогами Тэндзэном». Но для такой встречи время пока не пришло, и Мусаси сошел на берег в Цу.

Едва ступив на землю, Мусаси заметил прохожего с короткой железной палкой, заткнутой за пояс. На палку была намотана цепь, а на ее конце болтался железный шар. На боку мужчины висел короткий палаш в кожаных ножнах. На вид ему было года сорок три, рябое лицо покрыто таким же черным загаром, как и у Мусаси, отдававшие рыжиной волосы стянуты узлом на затылке. Он сошел бы за разбойника с большой дороги, не следуй за ним закопченный сажей мальчик с молотом. Ясно было, что он — подмастерье, а его хозяин — кузнец.

— Подождите, хозяин!

— Пошевеливайся! Что так медленно идешь?

— Забыл молот на корабле.

— Забыл то, чем зарабатываешь на жизнь?

— Пришлось вернуться.

— Хорош! Добро, что спохватился, иначе башку бы тебе раскроил.

— Хозяин… — жалобно заскулил мальчик.

— Молчи!

— Ночевать будем в Цу?

— У нас полно времени. Доберемся до дома к ночи.

— Разве нельзя где-нибудь остановиться? Хорошо бы развлечься в путешествии.

— Не болтай ерунды!

На въезде в город вдоль дороги выстроились мелочные лавки, зазывалы приглашали путников в гостиницы. Обычный портовый город. Подмастерье, вдруг потеряв хозяина из виду, выискивал его в толпе, пока тот не вышел из лавки игрушек с яркой игрушечной ветряной мельницей в руках.

— Ива, — позвал кузнец мальчика.

— Да, хозяин.

— Возьми игрушку. Да поосторожнее, не сломай! Прикрепи ее к воротнику.

— Для малыша?

— Хм, — буркнул кузнец.

Кузнец не был дома несколько дней и теперь с нетерпением ждал момента, когда отдаст игрушку сыну.

Кузнец с подмастерьем, похоже, шли туда же, куда и Мусаси. Мусаси подумал, не Сисидо Байкэн ли это, но не был уверен и поэтому прибег к незамысловатой хитрости, чтобы проверить свое предположение. Он то обгонял кузнеца с подмастерьем, то отставал, вмешиваясь в их разговор. Миновав городские укрепления, они повернули на городскую дорогу, ведущую в Судзуку. Эту дорогу должен был выбрать Байкэн, направляясь домой. Мусаси убедился, что мужчина и есть Байкэн.

Мусаси собирался идти прямо в Киото, но встреча с Байкэном изменила его планы. Мусаси подошел к кузнецу и дружеским тоном спросил:

— Возвращаетесь в Умэхату?