Мусаси

— Ты должен посмотреть на ее голову. Красота! Убедись, как выглядит мертвая женщина. Мешок костей. Пора понять, как слепа страсть.

— Замолчи! — зарычал Матахати. — Оцу — единственное сокровище, к которому я стремился всю жизнь. Я расстался с беспутным существованием, попытался исправиться, вернулся на правильный путь ради женитьбы на Оцу. Оцу убита не во имя спасения семейной чести, а по прихоти злобной старухи.

— Долго будешь распространяться о том, что сделано? Лучше бы молитвы читал. «Слава Амиде Будде!»

Старуха потопталась среди поломанных кустов и сухой травы, заляпанных кровью, и, собрав траву в пучок, пригнула его к земле и опустилась на него на колени.

— Оцу, не сердись на меня, — проговорила Осуги. — Теперь, когда ты мертва, мне не в чем тебя укорить. Твоя смерть была неизбежной. Покойся с миром!

Старуха левой рукой нащупала густую шевелюру.

— Оцу! — раздался голос Такуана.

Темная пустота откликнулась эхом. Казалось, что Оцу зовут деревья и звезды.

— Ты не нашел ее? — Голос Такуана звучал тревожно.

— Ее здесь нет. — Хозяин гостиницы, в которой остановились Осуги и Оцу, вытер пот со лба.

— Ты ничего не спутал?

— Нет, я хорошо все слышал. Пришел монах из Киёмидзу, и старая женщина спешно покинула гостиницу, сказав, что ей срочно надо в святилище божества гор. Девушка ушла с ней.

Такуан и хозяин гостиницы замолкли.

— Может, они свернули с главной тропы или поднялись еще выше? — предположил Такуан.

— Почему такое беспокойство?

— По-моему, Оцу заманили в ловушку.

— Неужели старуха такая коварная?

— Нет, она прекрасная женщина, — загадочно ответил Такуан.

— Не поверил бы после всего, что ты рассказал. Да, еще кое-что припомнил.

— Что же?

— Девушка сегодня плакала в своей комнате.

— Ну и что?

— Старуха сказала нам, что девушка — невеста ее сына.

— Она всем это говорит.

— Судя по твоему рассказу, старуха дико ненавидит девушку и издевается над нею.

— Ненавидеть одно, но отвести девушку в глухую ночь на гору — совсем другое. Боюсь, что Осуги решила ее убить.

— Как убить? Ты же назвал старуху прекрасной женщиной.

— Она добродетельна по расхожим меркам. Часто молится в храме Киёмидзу. Подолгу сидит перед Каннон, перебирая четки. В такие минуты духовно она близка к богине милосердия.

— Я слышал, что она возносит молитвы Амиде.

— В миру много таких верующих. Их считают истовыми последователями Будды. Совершив что-нибудь неправильное, они идут на поклонение к Амиде, считая, что он простит им самые страшные прегрешения. Не задумываясь они убьют человека, зная, что милостью Амиды все грехи прощаются и они попадут в Западный рай после смерти. Эти добродетельные люди причиняют много хлопот.

Матахати испуганно оглянулся, не понимая, откуда доносится голос.

— Слышала, мама? — взволнованно спросил он.

— Ты узнал голос?

Осуги приподняла голову, не выпуская меча из правой руки. Левой она крепко ухватилась за волосы жертвы.

— Слышишь? Снова заговорили.

— Странно, ведь Оцу может искать только мальчишка по имени Дзётаро.

— Это голос мужчины.

— Сама слышу. Голос кажется знакомым.

— Плохи дела. Оставь голову, дай фонарь. Кто-то идет сюда.

— С той стороны, откуда раздаются голоса?

— Да. Бежим!

Опасность мгновенно помирила мать и сына, но Осуги не могла оторваться от чудовищного занятия.

— Подожди! — проговорила она. — После стольких испытаний я не могу уйти без головы. Иначе я не докажу, что отомстила Оцу. Сейчас закончу.

— О-о! — с отвращением простонал Матахати.

Крик ужаса сорвался с губ Осуги. Уронив отсеченную голову, она привстала, но зашаталась и рухнула на землю.

— Это не она! — воскликнула старуха, вскидывая руки и тщетно пытаясь подняться.

— Что… что с тобой? — забормотал Матахати, подскочив к ней.

— Посмотри, это не Оцу, а какой-то нищий, калека.

— Не может быть! — оторопел Матахати. — Я его знаю.

— Один из твоих дружков?

— Нет! Он выманил у меня деньги. Что делал около храма этот грязный жулик Акакабэ Ясома?

— Кто здесь? — раздался голос Такуана. — Оцу, ты?

Матахати оказался проворнее матери. Он успел скрыться, но старуха попала в руки монаха, крепко державшего ее за шиворот.

— Так я и думал. Конечно, твой милый сыночек сбежал. Эй, Матахати, почему ты дал деру, бросив мамочку? Неблагодарный олух! Немедленно иди сюда!

Осуги жалобно охала, повалившись на землю, но и теперь, не удержавшись, злобно прошипела:

— Ты кто такой? Что привязался?

— Не узнаете меня, почтеннейшая? Вас подводит память, — ответил Такуан, выпустив из рук ее ворот.

— Такуан!

— Удивлены?

— Ничуть. Бродяги вроде тебя болтаются повсюду. Рано или поздно, ты должен был объявиться в Киото.

— Вы правы, — усмехнулся Такуан. — Все, как вы говорите. Я странствовал по долине Коягю и провинции Идзуми, а прошлой ночью пришел в Киото и услышал от знакомого тревожную новость. Вынужден был срочно заняться этим делом.

— Какое мне дело до твоих странствований?

— Я подумал, что Оцу должна быть с вами. Я ее ищу.

— Хм-м.

— Почтеннейшая!

— Что еще?

— Где Оцу?

— Не имею понятия.

— Я вам не верю.

— Пятна крови вокруг, — вмешался хозяин гостиницы. — Кровь еще не загустела.