Мусаси

— Значит, и фехтовальщик плохой.

— Может быть, — согласился Мусаси, пропуская оскорбление мимо ушей.

— Какой ты боец, если опасаешься дурного влияния сакэ. Волнуешься, что из-за него выучка пострадает, хладнокровие пропадет, ослабнет сила воли, а слава пройдет мимо?

— Нет, дело в ином.

— В чем же?

— Я засыпаю от сакэ.

— Здесь можно спать где тебе вздумается. Никто не потревожит. Молодой гость боится задремать, если выпьет лишнего. Если заснет, уложите его, пусть выспится, — крикнул Сёю, обращаясь к девушкам.

— Не волнуйтесь, мы справимся, — последовал игривый ответ.

— Если он приляжет, кому-то надо согреть его. Коэцу, кто бы мог это сделать?

— Кто бы? — уклоняясь от ответа, повторил Коэцу.

— Только не Сумигику — она моя женщина, а ты бы не хотел, чтобы ею стала Кобосацу. Остается лишь Каракото. Впрочем, она слишком строптива.

— А не предстанет ли перед нами сегодня сама Ёсино-таю? — поинтересовался Коэцу.

— Точно! Ёсино-таю! Она развеселит самого угрюмого гостя. Где она? Позовите ее! Хочу показать ее господину молодому самураю.

— Ёсино-таю отличается от нас. У нее много гостей, она не прибежит по первому зову, — возразила Сумигику.

— Ради меня прибежит! Скажи ей, что я здесь, и она оставит любого, с кем бы ни проводила время. Позови ее!

Сёю приосанился и крикнул девочкам-прислужницам куртизанок, которые сейчас играли в соседней комнате.

— Ринъя у вас?

Отозвалась сама Ринъя.

— Зайди-ка сюда! Ты прислуживаешь Ёсино-таю? Почему ее нет с нами? Передай, что пришел Фунабаси, пусть поспешит. Приведешь ее, получишь подарок.

Ринъя смутилась. На мгновение глаза ее блеснули, но тут же вежливо поклонилась. Видно было, что из девочки вырастет красавица и она со временем займет то место, которое теперь принадлежит Ёсино. Ринъя исполнилось одиннадцать лет. Едва девочка вышла, как раздался ее веселый голосок. Она хлопала в ладоши.

— Унэмэ, Тамами, Итоносукэ! Идите сюда!

Три подружки бросились на зов и тоже захлопали в ладоши, радостно вскрикивая. Девочки ликовали, увидев свежий снег, укрывший дорожки в саду.

Мужчины заинтересовались причиной неистового веселья. Все, за исключением Сёю, с улыбкой наблюдали за щебечущими девочками, которые спорили, не растает ли снег до утра. Ринъя, забыв о поручении, выбежала в сад играть в снежки.

Сёю, окончательно теряя терпение, послал одну из куртизанок за Ёсино-таю. Девушка, быстро вернувшись, прошептала на ухо гостю:

— Ёсино-таю просила передать, что с радостью пришла бы, но ее господин не позволит.

— Не разрешает? Чепуха! Другие девушки обязаны выполнять прихоти посетителей, но только не Ёсино. Она вольна делать все, что захочет. Или наступило время, когда и ее можно купить за деньги?

— Нет! Просто сегодня попался необычайно упрямый гость. Не разрешает ей отлучиться даже на миг.

— Немудрено. Какой гость захочет отпустить ее! Кто у нее?

— Господин Карасумару.

— Карасумару? — иронически переспросил Сёю. — Он один?

— Нет.

— Со своими дружками?

— Да.

Сёю хлопнул себя по колену.

— Дело, похоже, принимает забавный оборот. Выпал чистый снег, нам подают отменное сакэ, да вот только красавицы Ёсино нет с нами. Коэцу, напишем-ка его светлости письмо. А ты, милая, принеси тушь и, кисть.

— Что бы сочинить? — обратился Сёю к Коэцу.

— Надо написать стихи. Можно и прозой, но стихи лучше. Его светлость Карасумару принадлежит к числу известнейших поэтов. Я, правда, не уверен, справимся ли мы со стихами. Сочинить необходимо так, чтобы Карасумару согласился отпустить Ёсино!

— Вот именно!

— Если стихи окажутся никудышными, нам не видать красавицу. Изящные стихи не рождаются вмиг. А может, поступим так: ты напишешь несколько первых строк, а я завершу послание стихотворением?

— Попробуем.

Сёю начертал:

Заглянет ли вишневое дерево
В нашу скромную обитель.
Вишневое дерево из Ёсино.

— Неплохо, — отозвался Коэцу и, взяв кисть, дописал:

Стынут цветы на склонах,
Тучи закрыли вершины.

Сёю расплылся от восторга.

— Не дурно! — проговорил он. — В самый раз для его светлости и благородной компании — обитателей заоблачных вершин.

Аккуратно сложив лист, Сёю передал его Сумигику:

— Ни одна девушка здесь не выглядит достойнее тебя. Назначаю тебя послом к его светлости Канган-сану. Он ведь известен здесь под этим именем. «Суровая Вершина». Иного прозвища у столь знатной особы быть не может!

Сумигику отсутствовала недолго. Поставив перед Сёю и Коэцу искусную шкатулку для писем, она церемонно провозгласила:

— Извольте принять ответ его светлости Кэнгана.

Шкатулка означала, что дело принимает официальный оборот. Друзья переглянулись. Шутка грозила обернуться непредсказуемыми последствиями.

— Право слово, нам следует быть поосторожнее, — проговорил Сёю. — Письмо их удивило. Они, конечно, не ожидали, что мы заявимся сегодня.

Не теряя надежды на благополучный исход, Сёю достал письмо из шкатулки. К его изумлению, это был чистый листок тонкой розоватой бумаги. Решив, что это лишь часть письма, Сёю пошарил глазами по шкатулке, но она была пуста.