Мусаси

Тетка мысленно сравнила сидящего перед ней благородного вида самурая с тем юношей, который покинул родину с одним мечом за спиной.

— Прошло десять лет. Простите меня, что я не подавал вам вестей о себе, — ответил Кодзиро, все еще не поднимая головы. — Не знаю, как оценивают меня со стороны, но я не достиг всего, что наметил, поэтому и не писал вам.

— Вести о тебе всегда доходили до нас.

— Неужели и в Ивакуни?

— Конечно! Все тебя поддерживают. Если ты проиграешь Мусаси, то пятно позора ляжет не только на нашу семью, но и на всю провинцию. Катаяма Хисаясу, владетель Хоку, который гостит сейчас в уделе Киккава, намерен прибыть сюда с большой группой самураев из Ивакуни. Их огорчит запрет передвигаться на лодках в проливе. Да, совсем забыла про подарок.

Тетка развернула небольшой сверток. В нем лежало нижнее белое кимоно с начертанными именами бога войны и богини-заступницы самураев. На рукавах женщины Ивакуни вышили золотом санскритские заклинания.

Кодзиро свернул кимоно и приложил его ко лбу в знак признательности.

— Вы устали, — сказал он. — Отдохните в этой комнате Кодзиро ушел к гостям, которые тоже явились с подарками. Среди них были и свиток с заклинаниями из храма Хатимана на горе Отоко, и кольчуга, и громадный морской лещ, и бочонок сакэ, и много другого. В доме собрались сторонники Кодзиро, которые искренне желали ему победы, но, по правде говоря, восемь человек из десяти, выражая восхищение Кодзиро, рассчитывали на его ответные услуги в будущем.

«Как бы они вели себя, если бы я оставался простым ронином», — думал Кодзиро.

Он чувствовал лицемерие многих, но его самолюбию льстило, что все эти люди не сомневаются в его победе. «Я должен, должен победить!» — твердил про себя Кодзиро. Он переживал небывалое волнение. «Победа, только победа!» — сверлила мозг неотступная мысль, и Кодзиро прекрасно понимал, почему это происходит.

Было совсем поздно, когда среди гостей пронеслась весть о приезде Мусаси. Он сошел с корабля в Модзи, и его уже видели в Кокуре.

— Может, сходим посмотреть на него? — предложил кто-то.

Рассвет

Мусаси прибыл в Симоносэки несколько дней назад, и поскольку его никто здесь не знал, он спокойно провел все это время один. Утром одиннадцатого он переправился через пролив Каммон в Модзи и зашел к Нагаоке Садо, чтобы подтвердить согласие с местом и временем поединка.

Самурай, встретивший Мусаси у ворот, не сводил с него глаз. «Вот он какой, знаменитый Миямото Мусаси!» — подумал он, а вслух сказал:

— Хозяин в замке, скоро вернется. Прошу вас пройти в дом и подождать его.

— Спасибо, особых дел у меня к нему нет. Передайте ему мои слова.

— Он огорчится, не увидев вас. Если вы все же настаиваете на уходе, позвольте известить наших людей о вашем визите.

Самурай исчез во внутренних покоях, и через минуту появился Иори.

— Учитель! — бросился он на шею Мусаси. Мусаси погладил его по голове.

— Хорошо учишься?

— Да, учитель.

— Ты вырос.

— Вы знали, что я живу здесь?

— Садо сообщил мне в письме. Кобаяси Тародзаэмон в Сакаи рассказывал о тебе. Я рад за тебя. Воспитание в таком доме пойдет тебе на пользу.

Иори помрачнел.

— В чем дело? — спросил Мусаси. — Не забывай, Садо очень добр к тебе.

— Да, учитель.

— Ты должен изучать не только боевое искусство. Обязательно читай книги. Будь всегда готовым помочь другим и веди себя скромнее остальных мальчиков.

— Да, учитель.

— И никогда не жалей себя. Многие мальчики, осиротев, склонны к этому. Ты должен быть добрым и щедрым с людьми.

— Да, учитель.

— Ты умный мальчик, Иори, но будь осторожен. Постоянно держи себя в руках. Ты еще мал, вся жизнь у тебя впереди. Береги ее до того дня, когда сможешь отдать ее за благородное дело: за свою родину, за честь, за Путь Воина. Живи открыто и честно.

Иори с тоской думал, что слова Мусаси звучат как прощание. Мусаси говорил о серьезных вещах, упоминая слово «жизнь». Иори, не выдержав, уткнулся в грудь Мусаси. Рыдания душили мальчика.

Мусаси заметил, что Иори очень аккуратен — волосы тщательно причесаны, носки безупречной белизны. Мусаси почувствовал сожаление, что произнес излишне высокопарное наставление.

— Не плачь, — сказал он.

— Но если…

— Не реви! Тебя могут увидеть.

— Вы отправляетесь на Фунасиму послезавтра?

— Да.

— Победите его, пожалуйста! Победите! Я не смогу жить, если не увижу вас вновь!

— Это не повод для слез.

— Некоторые твердят, что вам ни за что не победить Кодзиро. Зачем вы согласились на этот поединок?

— Народ всегда что-то болтает.

— А вы правда можете проиграть?

— Зачем забивать себе голову разными пустяками!

— Значит, вы уверены в победе?

— Если я и проиграю, то с честью.

— Если вы сомневаетесь, не лучше ли скрыться?

— В любой сплетне есть доля истины, Иори. Может, я допустил ошибку, но дело зашло слишком далеко. Убежать — значит пренебречь законом, предписанным Путем Воина. Это навлекло бы позор не только на меня, но и на многих других.

— Вы только что говорили, что я должен беречь свою жизнь.

— Да, говорил. Если меня похоронят на Фунасиме, пусть моя смерть послужит тебе уроком. Никогда не ввязывайся в истории, которые могут стоить тебе жизни.