MUSEUM (Золотой кодекс)

Интересно, а Януш катается на лыжах? Зимой где-нибудь в Тироле под самый Новый год так хорошо… Забрести вдвоем в уютный ресторанчик, вот так же, после долгой лыжной прогулки вдоль вековых сосен и елей, горной реки, не смолкающей даже ночью, водопадов, застывших подобно скульптурам античности…

Я вдруг очнулась и вздрогнула:

– Тебе что, Януш, все равно, кто победил в этом противостоянии конфессий? Ведь и Золотой кодекс был вывезен из Лорша и варварски разорван именно во время этих ужасных межконфессиональных войн!

– Да… – Януш задумчиво потягивал пиво и смотрел не на меня, а куда-то в сторону: тема, похоже, была исчерпана. – Анна, успокойся, чего ты так разволновалась? Заказать тебе еще кофе? Возьми карту, выбери что-то сама, по своему вкусу.

– Хорошо. – Не желая ссоры с Янушем, я умолкла, хотя и терпеть не могу, когда так обращаются с книгами, тем более с такой реликвией, как Золотой кодекс, которую монахам-бенедиктинцам нужно было беречь как зеницу ока. С другой стороны, если уж совсем пройтись по историческому контексту – после нападения сторонников протестантской формации на монастырь Лорша и последующего разгрома лоршской библиотеки, часть рукописей все же не сгорела, а была благополучно спасена и вначале вошла в собрание Церкви Святого Духа, Heidelberg Heiliggeistkirche, а позднее стала основанием для библиотеки нашего университета – UB. Где бы мы сейчас, бедные, учились, если бы не было этих богатейших и поистине бесценных собраний?

– …Не хочешь говорить, не надо, Януш, но ты меня, скажу честно, не переубедил. Hier stehe ich, ich kann nicht anders…[45] – В завершение разговора я упрямо стукнула высоким острым каблучком замшевых туфелек, слегка придавив при этом носок широкого кожаного башмака Януша. Историческую сессию можно было бы и продолжить, но если уж говорить откровенно, я хотя и была взволнована очередным – наверное, двухтысячным – разговором о профессоре Веронези и его трагической гибели полтора года назад, одновременно чувствовала сильную усталость.

Усталость была глобальная и космическая – тяжелая, гнетущая, когда вздыхаешь и даже не замечаешь этого, а замечают почему-то только окружающие и вдруг бросаются утешать.

Да что говорить: дело Веронези до сих пор не было раскрыто, убийца – не найден, и это очень угнетало нас, его учеников, верных его памяти, помнящих его неповторимый голос, его шарм настоящего итальянца, его научное и человеческое обаяние, всё!.. Вейсгаупт, дважды, а возможно, и трижды украденная рукопись Золотого кодекса – Лоршских Евангелий, а еще орден иллюминатов, иезуиты, Тюрингия, Боруссия и Саксония, тайные студенческие союзы – все перемешалось в моей бедной голове.

Кроме всего прочего, присутствовала несерьезная, так сказать, минутная студенческая усталость, которая, думаю, и многим из вас, учившихся в университете, хорошо известна – после библиотечных занятий, работы в архивах и долгого, изнурительно долгого жаркого июльского дня…

Я вспоминала, как мы впервые побывали в этом кафе с Янушем два года назад – всё как будто бы было вчера. Как же это было? Что это было?

Благородный граф Януш, страшное в своей средневековой дикости убийство Веронези, таинственный дом с зелеными гардинами и готической надписью, а еще – Сандерс. Как всегда, Сандерс…

Я снова раскрыла ноутбук, быстро нажала на зеленую иконку с надписью «Нерушимая обитель», расположенную в центре рабочего стола, и продолжила свою готическую повесть о профессоре Веронези:

«…что же касается прекрасного пола, то здесь в жизни профессора Антонио Веронези все обстояло еще сложней и замысловатей. Достойной сеньоре или сеньорите достаточно было бы просто взглянуть на его высокохудожественное фото, расположенное на официальном сайте университета, чтобы почувствовать к Веронези неподдельный интерес…»

В окно залетал сквозняк, Януш попросту сбежал от гнетущего разговора о смерти профессора Веронези и, видимо, где-то курил, мне же вдруг стало холодно.

И зачем я только взялась за этот детектив – без плана, без синопсиса, даже без надежды его когда-нибудь напечатать…