Мушкетёр Её Высочества (СИ)

Побаиваясь ходивших слухов, Даша и Вера опасались отправиться в путь, понимая, что в женском монастыре Киева, им находиться безопаснее.

— Через неделю уезжаем, — сообщил Семён, отстраняясь от Веры.

— Куда? — не поняла Вера.

— Вы, как будто, собирались в Одессу? — иронично спросил Семён.

— Ах, да! — согласилась Вера.

Долго поговорить им не пришлось, так как на «брата» уже косо смотрели две монашки, которые подошли к воротам. Семён передал Вере платок, в котором на ощуп Вера обнаружила орехи, и полез в карманы шинели.

— Опять конфеты? — спросила Вера, на что Семён ехидно ответил:

— Какая ты прозорливая.

Неловко поцеловав его в щеку, Вера убежала к сестре, где произвела переполох, так как пряхи-послушницы принялись щёлкать орехи и жевать конфеты, чем ввели в неописуемое раздражение матушку Матрёну, приглядывающую за ними.

На следующее утро игуменья вызвала Веру и Дашу к себе и объяснила, что посещение «братьев» и «сестёр» возможно только с её разрешения. При этом она сделала такое не двусмысленное ударение на слове «братьев», что Вера покраснела.

Ожидая следующего появления Семёна, Вера стала рассеянной и отвечала невпопад, что давало повод Даше и Василисе подтрунивать над ней. Василиса уговаривала их переждать ненастье и остаться в монастыре, пока политические страсти не стихнут, и станет возможным безопасно отправиться в путь.

В четверг 14 ноября прямо с утра заявился Семён и немедленно вызвал Веру с утреннего молебна в монастырской церкви. Запыхавшаяся Вера прибежала к воротам и, не здороваясь, сердито сказала:

— Ты бы меня ещё ночью вызвал.

— Красивая идея, — согласился Семён и добавил, показывая на извозчика: — Собирайтесь, я вас жду.

— Уже? — удивилась Вера, соображая, что они не готовы. Впрочем, вещей у них коту на слёзы, только она чувствовала, что успокоившись в монастыре, они не готовы пуститься в опасный путь. Мотнув головой, Вера помчалась в церковь и опустилась на колени рядом с Дашой. Матушка сердито посмотрела на неё с аналоя, распевая молитву. Вера прошептала, что им нужно собираться, так как их ждёт Семён, но что Даша сказала:

— Уже?

Вера захихикала, вспомнив свой ответ Семёну, а матушка, исказив лицо гримасой, пальцем решительно указала на дверь. Сёстры поползли к двери, опустив головы, а когда оказались на улице, то, вздохнув полной грудью, понеслись к своей келье. Они уже уселись в дрожки, когда примчалась Василиса и только успела перекрестить на дорогу.

— Передай извинения матушке, — попросила Даша, удерживая руку Василисы.

Ямщик отвёз их на вокзал, где они два часа ожидали посадки в ресторане. Сидевший за соседним столиком офицер, увидев двух монашек в сопровождении Семёна в неизменной солдатской шинели, недовольно поднялся и подошел к их столу.

— Простите, сударыни, но вашему визави здесь не место.

— Как вы смеете, капитан, — поднялся Семён и со всего маха залепил офицеру оплеуху. Сунув взбешенному офицеру под нос какую-то бумажку, он на весь зал крикнул: — Жду вас на Владимирской горке через неделю в это же время.

Взбешенный офицер, покраснев как свёкла, метнулся на выход, а Семён крикнул ему вдогонку: — Не забудьте прихватить с собой пистолет.

— Ты что, будешь с ним стреляться? — спросила Вера, глядя на Семёна.

— Я что похож на дурака? — спросил Семён и добавил: — Через неделю мы будем любоваться морем в Одессе.

Даша чмыхнула, ничуть не порицая Семёна, а Вера спросила: — Что за бумажку ты ему показывал?

Семён показал, и Вера прочитала, что майор Владимир Стрельцов является начальником отдела служба разведки гетмана Скоропадского.

— Тебя что, звать Владимир? — настороженно спросила Вера.

— Да нет, эту бумажку я написал на всякий случай, — сказал Семён.

— А печать? — не успокоилась Вера.

— Печать рисованная, — сказал Семён, выпив рюмку водки и заедая её котлетой. Даша тряслась от смеха, так что стол дрожал, а Вера смотрела на Семёна, не зная, верить ему или нет.

Подали поезд и они вышли на перрон. Заняв купе, они уже думали, что к ним никто не сядет, как тут прозвучал стук и дверь открыл мужчина в папахе и гражданском пальто, который произнёс:

— Простите, у меня здесь место.

Даша, сидевшая одна, подвинулась, освобождая половину лавки, а незнакомец, несмотря на то, что в вагоне было холодно, снял пальто, под которым обнаружился форменный френч без погонов.

— Симон Васильевич, — представился мужчина, и Даша назвала себя.

Прерываясь от своей интимной беседы, Вера и Семён представились, причём последний назвал себя коротко: «Семён», — и пожал руку попутчику.

Поезд тронулся, огибая Кадетскую рощу. Даша взяла свежую газету и принялась читать, но поезд прибавил ходу, и вагон стало бросать туда-сюда, так что буквы танцевали перед глазами. Даша отложила газету и стала смотреть в окно, за проносящимися мимо домами, балками и перелесками. Вагоны, стуча колёсами, поднимали мелкую снежную пыль, которая оседала на голых деревьях вдоль железной дороги.

Их попутчик, назвавший себя Симоном Васильевичем, сидел возле прохода, прикрыв глаза, но по выразительному взгляду, который он изредка бросал на Дашу, она поняла, что он не спит.