Мушкетёр Её Высочества (СИ)

Вера и Семён о чём-то перешептывались, совсем забыв об окружающих, и Даша немного завидовала им, нашедшим друг друга в совсем не простое время. Её успокаивала мысль, что Вера, имея Семёна, будет, как за китайской стеной, счастливая и невредимая.

Даша была уверена в его надежности, несмотря на то, что она мало успела узнать о Семёне, человеке, безусловно, скрытном. Его мнимая откровенность с Верой не обманывала её, а интуиция подсказывала, что Семён не так прост, как кажется, и данное обстоятельство пусть и тревожила Дашу, но не меняло её отношение к нему.

Через час остановились в Фастове, где добавилось ещё пассажиров. Семен выскочил на перрон, купил картошки и солёных огурцов, которые выставил на стол.

— Угощайтесь, — предложила Вера Симону Васильевичу, и тот сказал:

— Спасибо, не откажусь. Я только с утра вышел из тюрьмы и ничего не успел купить, кроме этого, — он вытянул из внутреннего кармана пальто бутылку зубровки. Столь откровенный ответ, немного смутил Веру, но по интеллигентному виду Симона Васильевича нельзя было сказать, что он закоренелый преступник. К тому же его речь, правильная и литературная, выдавала в нём интеллектуала, а не разбойника.

Семён вытащил кружки и открыл бутылку. Вере и Даше капнул на самое донышко, а себе и попутчику налил больше.

— За приятное знакомство, — сказал Семён и все дружно стукнулись кружками. Было видно, что Симон Васильевич, правда, оголодал, так как с удовольствием уминал картошку, а когда Семён вытащил кусок сала и ржаной хлеб – отведал ингредиенты с наслаждением. Бутылку допили одни мужчины. Незаметно для всех пролетело время, когда справа потянулся город.

— Белая Церковь, — сообщил Симон Васильевич и весь подобрался. Справа возвышался тремя верхушками какой-то костёл и вскоре поезд, притормаживая, остановился возле неказистого, двухэтажного вокзала с флигелями по бокам.

Симон Васильевич попрощался и вышел. Даша, выглядывая в окно, увидела, что его встретила целая делегация во главе с усатым статным мужчиной. Вера и Семён выскочили на перрон, чтобы купить что-нибудь съестного на дорогу, а Даша остановилась у двери вагона и спросила у проводника, показывая на Симона Васильевича:

— Кто это?

Проводник удивлённо на неё посмотрел и сообщил:

— Вы же ехали с ним в одном купе. Это Симон Петлюра и Владимир Винниченко.

Даше фамилии, названные проводником, ни о чём не говорили и так бы забылись, если бы не обстоятельства, которые, как по мановению злого волшебника, тут же возникли. Слева от вагона послышался крик, и Даша увидела, как Семена скрутили два человека, а стоящий рядом офицер что-то кричал ему прямо в лицо. С удивлением она узнала в нём офицера, который спорил с Семёном в ресторане, на киевском вокзале.

Даша увидела, как Вера полезла к офицеру, но её грубо оттолкнули, а скрученного и побитого Семёна повели в сторону вокзала.

— Помогите! — неожиданно для себя воскликнула Даша, подбегая с Симону Васильевичу. Тот удивлённо повернулся и все сопровождающие её люди пялились на Дашу, не понимая, что происходит.

— Что случилось, Даша? — спросил Симон Васильевич, и Даша путано рассказала о ссоре Семёна и офицера.

— Хорунжий, остановитесь! — воскликнул Симон Васильевич, и недовольно повернувшийся офицер остановился, поджидая.

— Отпустите этого человека, — приказал Петлюра.

— Не могу, пан атаман, это шпион гетмана Скоропадского, — сообщил офицер и протянул Петлюре бумажку. Даша похолодела: она знала её содержание. Петлюра прочитал бумажку и посмотрел на Семёна:

— Владимир Стрельцов? Начальник отдела службы разведки гетмана Скоропадского? Мне кажется, вы называли себя Семёном?

— Так и есть, — сказала Даша, — а эту бумажку он сам нарисовал, чтобы никто не приставал.

— А ещё у него нашёлся немецкий паспорт на имя Фридриха Шмидта, — сообщил хорунжий, подавая Петлюре документ. Петлюра внимательно его прочитал.

— Простите, сударыня, но ничем вам помочь не могу, — сухо сказал он Даше и, повернувшись к хорунжему в форме офицера, бросил:

— Этого задержите, и пусть с ним поработает разведка.

Вера, рыдая, повисла на плече Даши.

* * *

— Кто вы такой? — спросил Мурик у мужчины, когда они остались вдвоём.

— Ты меченный, — произнёс белобрысый мужчина, тыкая в Мурика пальцем, — ты забрал не своё.

— Перстень? — уточнил Мурик.

— Перстень мой! Перстень мой! Перстень мой! — запричитал мужчина. Видно было, что он не совсем в себе, но проблески сознания иногда посещали его и он замолкал, настороженно глядя на Мурика.

— Почему он твой? — спросил Мурик, пытаясь направить разговор в спокойное русло.

— Наследство, наследство, наследство, — закатил глаза мужчина, но, неожиданно, сознание вернулось, и он произнёс, взглянув на Мурика: — Он завещал.

— Успокойтесь, я не претендую на перстень. Кто вам его завещал? — спросил Мурик.

— Он, он, он, — зачастил мужчина и Мурик понял, что продолжать разговор бесполезно. Муниципальный служащий, стоящий за дверью спросил Мурика:

— Вы его заберёте?

— Зачем? — не понял Мурик.

— У нас нет средств содержать его под присмотром, — категорически заявил служащий, — к тому же у нас приличный район.