Мушкетеры. Том 1. Провинциал, о котором заговорил Париж

– Да и смотреть нечего! Все эти знатные господа думают в первую очередь о себе! Вот увидите, едва запахнет жареным и кардинал прознает об очередном заговоре против него, они наперегонки помчатся каяться, выпрашивать прощение, предавать друг друга… а все шишки посыплются на мелкоту вроде вас! Констанция, опомнитесь! К чему вам влезать с головой в эти интриги?

– Вам не понять, старый вы пень!

«Быть может, он и старый пень, – подумал д’Артаньян, – но нельзя отрицать, что рассуждает он здраво, хоть и галантерейщик, а на деле наделен нешуточной житейской мудростью…»

Герцогиня де Шеврез! Вот оно что! Молодая супруга пожилого сановника, предоставившего ей полную свободу, придворная дама и наперсница королевы Франции Анны Австрийской, ее поверенная во всех интригах, направленных главным образом против кардинала, особа огненного темперамента, менявшая любовников, как перчатки… Очаровательная, бесстыдная и решительная Мари де Шеврез де Роган-Монбазон, она же – скромная белошвейка Мари Мишон… Боже мой, куда это вас ненароком занесло, д’Артаньян? Да черт побери, на самые верхи!

Разговор в гостиной тем временем продолжался.

– Вы знаете, Констанция, – смиренно продолжал г-н Бонасье, – я, честное слово, был бы рад, заведи вы себе попросту любовника…

– Да неужели?

– Да, так уж выходит… Дело, в конце концов, житейское. Мало ли в Париже рогоносцев? Конечно, мне не доставило бы особенного удовольствия, заведи вы любовника и украдкой бегай к нему… но, черт меня побери, есть же разница между словами «страдать» и «бояться»! Знай я, что ваши отлучки вызваны исключительно любовными делишками, я отчаянно страдал бы – но и только! И только! Теперь же я боюсь! Ежедневно и еженощно! Боюсь разносить эти ваши письма, ходить по вашим поручениям, шарахаться от гвардейцев кардинала и сыщиков… Господи ты боже мой, кардинал умен и хитер, он обязательно расправится и с этим заговором…

– Молчите, жалкий вы человек!

– Жалкий, вот именно… Но я буду еще более жалким, если окажусь в тюрьме, а то и на плахе. Вам легче, вы как-никак женщина, зато я изопью свою чашу до дна… Кто будет церемониться с галантерейщиком? Есть разница меж монастырем и плахой…

– Судьба с вами сыграла злую шутку, – преспокойно ответила его супруга. – Вам бы женщиной родиться, трусливой бабой…

– Предпочитаю быть трусливой бабой, нежели мертвым героем! Уж если и знатные господа роняли голову на виселице или оказывались в Бастилии…

– Не тряситесь вы так!

– Легко сказать!

– Иными словами, вы не пойдете относить письмо?

– Вот именно, не пойду! – ответил галантерейщик с неожиданным упорством. – Довольно с меня этих поручений! А если там, на улице Кассет, уже ждет засада? Если вашего Арамиса уже отвели в Бастилию, чтобы не впутывался в заговоры?

– Жалкий вы трус! Собирайтесь немедленно!

– Увольте!

– Как вы смеете?

– Смею, сударыня, смею! Уж не посетуйте, но жизнь и свобода мне дороги, и потом, я слишком стар и слаб, чтобы вытерпеть все эти ужасы вроде испанского сапога или дыбы… Да меня и простой удар хлыстом приведет в ужас! Поручайте отныне все это кому-нибудь другому!

– Итак, вы отказываетесь?

– Бесповоротно! – воскликнул г-н Бонасье с той смелостью, которую человеку вроде него придает лишь панический страх. – Отныне я вам не помощник в этих делах! Найдите себе другого посыльного! Лопнуло мое терпение!

– Ах, вот как? – вкрадчиво произнесла прекрасная Констанция. – И вы полагаете, что я прямо сейчас примусь искать надежного посыльного? Где же мне его найти впопыхах?

– А это уж ваша забота!

– Письмо должно быть доставлено немедленно!

– А это уж ваша забота! – отрезал расхрабрившийся Бонасье.

– За этим стоит сама королева!

– А это уж ваша забота!

– Вы понимаете, что я не могу подвести ее величество?

– А это уж ваша забота!

– Хорошо, – произнесла красавица тоном, не сулившим ничего хорошего тому, кто навлек на себя ее гнев. – Вы, стало быть, сударь, боитесь Бастилии…

– Как любой здравомыслящий человек.

– Прекрасно. В таком случае вы там окажетесь нынче же! Прямо сегодня! Еще до ночи!

– Не шутите так…

– А кто вам сказал, несчастный, что я шучу? я настроена самым решительным образом. Дражайший господин Бонасье, мой незадачливый супруг, у вас попросту нет обратной дороги! Вы ввязались в игру, где дорога ведет исключительно в одном направлении…

– Я не ввязывался, благодарю покорно! Вы меня вовлекли…

– Да какая разница? В любом случае нет обратной дороги. Теперь вы не можете отказаться. Вы посвящены во многие секреты, чересчур опасные для их обладателей. Либо станете выполнять мои поручения по-прежнему, либо…

– Либо – что?

– Либо я распахну окно и крикну дозор. А когда появится стража, я именем королевы прикажу отвести вас в Бастилию, которой вы так боитесь. И не сомневайтесь, вы задержитесь там надолго… Или вы сомневаетесь, что я это сделаю? Зря…

Д’Артаньяну почудился шорох разворачиваемой бумаги. Какое-то время стояла напряженная тишина, потом послышался унылый голос галантерейщика, чей приступ решимости, судя по всему, прошел:

– Пожалуй, вы это сделаете…