Мускат утешения (ЛП)

Много раз тебе рассказывал, что рядовые моряки уверены: больше — лучше. За ними надо присматривать, чтобы они не выпивали лекарства целыми флаконами. В этом отношении Джек — такой же обычный моряк, и еще более опасный для себя из–за привычки командовать. Вчера вечером ему пришло в голову, что черная микстура и синяя пилюля не подействовали достаточно быстро. Пока я спал, он попрактиковался на Мартине и путем, не заслуживающим уважения, добыл вторую дозу. Сейчас, конечно, Джек не может вырулить с кормовой галереи. Он неспособен принять приглашение в губернаторский дом сегодня днем. Мне и Тому Пуллингсу предстоит отправиться без него. Не тот обед, которого я бы ждал с удовольствием. Утром был на берегу, тщетно ища аптекаря, торговца или врача, у которого нашлись бы листья коки, и обнаружил, что это жалкое место ничуть не изменилось. Убогое, грязное, бесформенное. Захудалые деревянные хижины, построенные лишь из соображений временного удобства двадцать лет назад. Пыль. Апатичные, оборванные ссыльные — все грязные, некоторые в цепях, повсюду гремят цепи. Зайдя на немощеную, неровную пародию на площадь, я наткнулся на проклятые треугольники и порку. На флоте ее я видел слишком часто, но редко, когда назначают больше дюжины плетей, да и те отмеряют с относительной сдержанностью. Прохожий мне рассказал, что мужчина получил 185 из 200 плетей, но все же дюжий палач хорошенько отступал и делал двойной замах перед каждым ударом, чтобы обрушить кнут с большей силой, срывая плоть. Земля пропитана свежей кровью, и красное темнело под другими треугольниками. К моему изумлению, мужчина оказался способен стоять, когда его отвязали. Лицо его выражало не столько страдание, сколько полное отчаяние. Его увели друзья, и при каждом шаге кровь выливалась из его сапог.

Чуть дальше я натолкнулся еще на несколько отвратительных бараков и улицу, которую мостили каторжники в цепях, а также начало того, что, как мне сказали, будет госпиталем. Строят его по приказу нового губернатора, Макквайра. Жаль будет, что я его не увижу, но он уехал…»

— Шлюпка у борта, сэр, — сообщил Киллик, всепрощающая душа, когда взял мундир. — Вначале правую руку. Теперь дайте я надену парик и выровняю его. Стойте смирно и не двигайте головой, а то пудра на воротнике окажется. А вот, — с очевидно лживым обыденным тоном, — ваша трость с золотой рукоятью.

— Дьявол тебя побери, Киллик, — выругался Стивен. — Ты что думаешь, я собираюсь показаться в обществе офицеров с тростью, будто травоядный штатский?

— Тогда разрешите одолжить саблю, которую капитану подарил Патриотический фонд. У вашей уж больно эфес потрепанный и старый.

— Прицепи ее и поживей. Как капитан себя чувствует с тех пор, как я спустился вниз?

— С тех пор, как он взял кормовую галерею в аренду на 99 лет, слышны лишь стоны и ругань. С тех пор, как вы там были, он не выходил.