Мусор

– Правильно, а домашняя работа – не работа ведь, – внезапно включилась в беседу дородная женщина, положившая очки, висевшие на тонкой цепочке, на большую грудь, как на полку, и собиравшая с прилавка лежавшие там продукты в тканевую сумку.

– Конечно, для мужиков это так… Не выбрали больше ничего? – спросила Валюшка.

– Да ну его, – покупательница неопределённо махнула рукой, намекая на мужа. – Сколько там?

Рассчитавшись, семья пошла к выходу, тихо споря о необходимости в доме рыбы: мужчина укорял, что она вообще не нужна, жена отвечала, что он первый же всё и сожрёт.

– Ты сам где сейчас? – тем временем спросила Валюшка у Андрюхи, довольная возможностью поболтать со знакомым.

– На птицефабрике.

– Ой, и мой туда всё устроится мечтает. Как там тебе?

– Отлично, – отвечал Андрей, повторяя примерно в слово только что слышанный Сашей рассказ.

Он пока думал, не выбрать ли себе вина в бутылке, но сомневался, не будет ли это опять расценено приятелями как хвастовство. Сухого всё равно не продавали, да и марки были какие-то странные. Он решил, что выпить со всеми водки будет даже лучше: «Хоть согреюсь»; в кроссовках на тонкий носок было уже холодновато, а зимнюю обувь он перестал покупать, с тех пор как перебрался в Москву и быстро перебегал от дома до метро, оттуда до работы и обратно, подолгу не гуляя.

– … вся надежда на мусорку эту, хоть бы построили поскорее, – услышал он обрывок разговора.

– Это точно, неплохо бы, – согласно вздохнул Андрей и переключился. – Ладно, Валь, ты нам водочки продай.

– Конечно, а то чего ж? – с готовностью откликнулась она. И, давно для себя решив, что гостя города в хорошей современной одежде можно раскрутить на недешёвые товары, вытянула из-под прилавка удлинённую прозрачную бутылку.

– Не, – столь же быстро раскусил её Андрюха. – Ты вот это нам не впаривай. Давай чего подешевле, зато побольше. «Белку» в прошлый раз брали – хорошо пошла.

– «Белку» так «Белку», – пожала плечами и царственно поправила лёгким жестом причёску продавщица. Она прошлась вдоль прилавка и выставила перед ними две бутылки. На этикетке была изображена пушистая белка с нарочито скошенными к носу глазами. «Я пришла!», – прочитал Саня. Он не знал, смеяться или ужасаться, но достал из кармана телефон, сфотографировал и быстро отправил паре друзей.

«Вечером надо выложить», – подумал, а Андрюха, уже отобрав несколько бутылок и складывая их в выданный чёрный пакет, продолжал указывать знакомой.

– Сок бы ещё надо, запить… Нет, нет, такой дорогой не надо! Вон тот большой, что там написано? Да нет, левее!

– Апельсин, яблоко, ананс, мультифрукт – бойко тарабанила Валюша.

– Мультифрукт давай. Хлеба. И сосисок!

– Может, колбасы вместо сосисок? – вмешался Саша, всегда брезговавший сырыми сосисками, хотя особенной разницы между ними и докторской колбасой не замечал.

– Сосисками побольше да подешевле будет, – серьёзно пытался убедить его Андрюха, но, посмотрев обеспокоенное лицо, быстро согласился. – Дело хозяйское. Хочется денежки тратить – мы только рады! – и он демонстративно подмигнул Вале, которая облокотилась на прилавок и, внимательно разглядывая Сашу, улыбалась.

– Смотри-и, с ним поведёшься, ещё и не тому научит…

– Так мы с ним знакомы со школы! Всё он про меня знает, где только вместе ни бывали! Это ж старый кореш мой.

– Серьёзно? – Валя даже выпрямилась. – А что-то я тебя по школе не припомню. Думала, неместный какой-то парень!

Саша собирался что-то ответить ей, достаточно любезное и остроумное, но тут дверь снова открылась, и вошла целая ватага – человек семь – подростков, бесстыдно и громко матерясь. То ли они были разного возраста, то ли собрались вместе слишком высокие и очень маленькие. Самому низкому из них на вид можно было дать не больше десяти лет: щуплый, в куртке, что была ему сильно велика и только делала ещё худее; в узких, в обтяг, джинсах, объёмных ботинках, нелепо венчавших тоненькие ножки, надвинутой по самые брови шапке, будто она велика и сама сползает на лицо; тёмный, как будто чумазый, с косящими чёрными глазками. Самый высокий выглядел лет на пятнадцать, а то и больше. В спортивном костюме, развязный, уверенный в себе. Была среди них и девчонка: тоже миниатюрная, с растрёпанными чёрными волосами, на макушке покрашенными в зелёный – Саша видел много молодых людей, так красившихся, но никогда ещё это не смотрелось так смешно, будто её просто перевернули вверх тормашками и макнули головой в зелёнку. Она всё время стояла поодаль, нахмурившись и усердно жуя жвачку, словно это придавало ей уверенности, – быстро писала кому-то в телефоне, легко касаясь чёрными ногтями экрана.

Старший на вид, продолжая о чём-то пересмеиваться с товарищами, небрежно, не оборачиваясь, бросил продавщице:

– Пива два с половиной, – и достал из кармана кулак, в котором оказалась зажата заранее собранная монетами и одной бумажкой ровно необходимая сумма.

– Восемнадцать есть? – холодно парировала Валя.

– Есть, конечно, давно уж девятнадцать, – ехидно зыркнул парнишка и сделал странное движение губами, точно приготовился плюнуть, но вовремя одумался.