Мусор

– Но это же мой долг: не просто как жителя этого города, а как матери. Я забочусь о здоровье своих детей! И как православного человека, в конце концов, который беспокоится за все проявления божьего мира! Я вижу несправедливость, преступление – и я должна бороться. Я – оружие божье, с богом в сердце: он наполняет меня силой и смелостью! Как сегодня утром: пообщалась с этой судьёй, разнервничалась, руки опустились – думаю, что кругом одни подлецы, даже злюсь, и боюсь, конечно, за свою семью… А потом богу помолилась, и он мне подсказал решение! Сегодня пойду на исповедь к отцу Олегу, буду просить прощения за гневные мысли, за неверие моё, и работать дальше.

– Отец Олег – ваш духовник?

– Да! Вы не знаете его?

Получив отрицательный ответ, она продолжила, впадая в то же экстатическое состояние, с которым рассказывала о занятиях музыкой своих детей.

– О, это такой потрясающий человек! Великий человек! Он учится в духовной академии, очень эрудированный. Но человек божий! Какие у него глаза, вы бы видели! Они прекрасны! А уж сердце… Это подлинный Иисус, я вам говорю, хотя он бы ругал меня, если бы услышал – фантастический человек! Он бывает в храме только по вторникам и иногда по субботам. Вы бы сходили на его проповедь.

Саша решил, что тут не стоит сознаваться в своём неверии и в том, что в церкви чувствует себя ужасно. Не зная правил, не ощущая совершенно никакой благости, он только рассматривал обычно платки прихожанок и замечал, какие из воткнутых перед иконой свечек расплавились почти полностью, но тут же стыдился своих приземлённых мыслей и переживал так, будто у священников есть дар читать их и они осуждают его, а потом ещё не мог заставить себя креститься, кроме того, забывая, какой рукой это делать и как сложить пальцы, и это уже стесняло его перед остальными молящимися. К тому же, живя с рождения в Боголюбове, он, как и все, регулярно видел попов, садившихся, нетрезвыми, за руль богатых внедорожников, и слышал новости, как кто-то из них сбил кого-то на дороге, но митрополит вступился со словами «бес попутал», и дела не заводили, что сильно препятствовало благоговению перед церквями. Это откровение наверняка разочаровало бы Жанну.

– Хорошо, я попробую. А он что, поддержал вас в вашем начинании?

Она пожала плечами.

– Отец Олег сказал: если я чувствую, что бог на моей стороне, нужно делать. Мне же было видение!

«Так, мы уходим не туда», – подумал Саша и стремительно задал следующий вопрос.

– Почему вы выбрали такую странную форму подачи: обращение на ютубе? Ещё и к Дампу?

Она с одинаковым жаром откликалась на любую новую тему.

– Дампа предложил Николай Степанович, учитель физкультуры…

Саша сообщил, что отлично с ним знаком и уже побеседовал.

– О-о-о, – задохнулась она в очередном восторге, – согласитесь, что это удивительный человек? Сколько смелости, благородства! И при этом такой разумный…

– Не знаю, честно говоря, я не очень понял…

За спиной Тюрина раздался страшный грохот, от которого вдруг стало очевидно, какая странная, непривычная тишина царила в комнате в последние минуты. Жанна с округлившимся глазами подскочила с места.

– Чертовки! Завалили всё-таки! Кто из вас это сделал? Я же просила не подходить! А если б на голову кому-то упал?

Она суетилась, поднимая какую-то странную жестяную конструкцию, по форме напоминавшую большой бочонок: нижняя её часть была туго запелёнута в полиэтилен, а вот с верхней его уже сорвали. Саша и не заметил, что она всё это время стояла, прислонённая к старинному дубовому буфету.

Испуганные дети снова плакали, и Жанне пришлось довольно долго успокаивать их, перемежая ласковые уговоры обещаниями в следующий раз точно всех наказать. Она снова попыталась сама поднять бочонок, но тут уже Тюрин подбежал и вернул его на прежнее место: он оказался тяжелее, чем выглядел, – безуспешно стараясь придать ему максимально устойчивое положение.

– Его бы переставить в другое место. Или даже положить.

Жанна беспечно ответила:

– Сейчас Йося придёт, разберётся, – и снова обратилась к всхлипывающим притихшим детям. – Это ещё отец не знает, что вы его новую сыроварку уронили!

Наконец, она достала из буфета всем по конфете и вернулась за стол.

– За сладостями лезли, опрокинули новую сыроварню. Йося её так ждал, так прыгает вокруг неё.

– Что ж он её так ненадёжно поставил тогда? – заметил Саша.

Жанна как будто не услышала его: теперь она любовалась жующими конфеты дочерьми, уже забыв, как сильно они разозлили её пару минут назад. Саша понял, что разговор с ней нужно направлять, иначе он никогда не кончится.

– Итак, мы остановились на том, что вы решили записать обращение не к Пущину, а к Дампу.