Мусорщик

…В кабинет губернатора вошла женщина в деловом костюме, с тонкой папкой в руках. За стеклами очков светились живые глаза. Губернатор вышел ей навстречу:

— Здравствуйте, Марина Вильгельмовна. Прошу прощения, что вам пришлось так долго ждать, но…

— Здравствуйте, Владимир Анатольевич. Извиняться нужно мне. Однако обстоятельства, которые меня к вам привели, не терпят отлагательства и крайне неординарны.

— Что ж, давайте присядем и приступим к делу, — ответил губернатор и сделал приглашающий жест. — Не хотите чайку?

— Спасибо, нет. У вас есть здесь, в кабинете, видеомагнитофон, Владимир Анатольевич?

— Да, разумеется… Кино будем смотреть?

— Будем, — Ксендзова вжикнула молнией на папке, достала видеокассету и тонкую пластиковую папочку с бумагами. — К сожалению, будем.

— Почему же «к сожалению»?

— Сейчас, Владимир Анатольевич, вы сами все поймете, — ответила судья.

Губернатор вставил кассету в пасть видика…

«Кино» началось.

Уже через двадцать секунд просмотра губернатор сказал удивленно:

— Так ведь это же…

— Да, — кивнула Ксендзова, — это первый заместитель начальника ГУВД генерал-майор Тихорецкий Павел Сергеевич. Запись, правда, сделана больше года назад, когда генерал был еще полковником. Второй мужчина — майор милиции Чайковский. Три дня назад покончил жизнь самоубийством. Ну а девицы… Тут, как говорится, «их знали только в лицо». Хотя установить их, я думаю, будет не очень трудно.

— М-да… Я, признаться, испытываю некоторую неловкость, Марина Вильгельмовна, от этого зрелища. Вам, женщине, смотреть это…

— А я не женщина, Владимир Анатольевич, я судья. За двадцать лет судейской практики узнала о человеческих пороках столько, что смутить меня чем-либо трудно. Скорее всего, невозможно.

Несколько минут губернатор и судья смотрели молча. Потом Яковлев остановил видик, побарабанил пальцами по столешнице, спросил:

— И что же: вся кассета такого содержания?

— Вся. Полтора часа записи.

— Запись подлинная?

— На такой вопрос ответить может только экспертиза, но у меня сомнений нет.

— У меня, к сожалению, тоже, — сказал губернатор. — Нет, ну какой мерзавец!

Судья промолчала. Яковлев нажал кнопку «EJECT», кассета вылезла наружу с тихим жужжанием.

— А как, Марина Вильгельмовна, к вам попала эта запись?

— Мне принесли ее два питерских журналиста. Люди, скажем так, с непростой судьбой… Яковлев тяжело задумался.

— Владимир Анатольевич!

— Да, слушаю вас, — встрепенулся губернатор. Он после просмотра стал мрачен.

— Владимир Анатольевич, дело гораздо серьезней… Кассета — это, так сказать, цветочки. Она говорит о моральном облике генерала… А есть кое-что посерьезней.

— Ягодки? — мрачно спросил губернатор, покосившись на папку с бумагами.

— Да, ягодки. Волчьи. Те два журналиста, о которых я уже упомянула, сумели собрать некую информацию о Тихорецком и его подручном майоре Чайковском. В суде эта информация доказательной силы иметь не будет. Более того, на сегодняшний день она никем еще не проверена. Однако я считаю, что вам следует с ней ознакомиться.

Губернатор взял в руки папку. Внутри лежало всего несколько листочков. Читал губернатор быстро, иногда качал головой. Ксендзова сидела молча.

— Да это же черт знает что! — сказал Яковлев, закончив читать. — Понедельник, понимаешь, за «чистые руки» борется! Рядовой оперсостав терроризирует, а его первый зам… Да это черт знает что! Помойка какая-то, грязь… мусор.

— Помойка, — согласилась судья.

— А раскопали это два журналиста! В ГУВД есть собственная служба, чтобы выявлять предателей… А раскопали два журналиста! Разгребли этот мусор.

— Управление собственной безопасности, Владимир Анатольевич, никогда не будет копать под первого заместителя ГУВД. Даже если бы к ним попали вот эти материалы, — Ксендзова постучала пальцем по папке, — даже если бы они попали, то… сами понимаете.

— И поэтому вы пришли ко мне? Так, Марина Вильгельмовна?

— Так, Владимир Анатольевич.

Яковлев встал, прошел по кабинету, остановился напротив судьи и спросил:

— А эти ваши журналисты-мусорщики… Они не собираются обнародовать эту информацию?

Ксендзова мгновенно напряглась:

— Почему вы спросили?

Впервые с начала беседы Яковлев улыбнулся:

— Вы думаете, я хочу «отмазать» Тихорецкого?

— Нет, но…

— Не лукавьте, Марина Вильгельмовна. Ну, честно: подумали?

Ксендзова улыбнулась и кивнула головой.

— Ну вот видите… Скажите мне как юрист: вы точно убеждены, что факты, изложенные в «досье», в суде не сработают?

— Да, Владимир Анатольевич, я убеждена. ГУВД, разумеется, может провести свою проверку. Но, во-первых, вся информация носит оперативный характер. Во-вторых, трудно рассчитывать на какие-то свидетельские показания… А многих участников тех событий уже и в живых нет. В-третьих, никто и не будет проверять…

— Особенно тщательно, — докончил за нее Яковлев.

— Именно так.

— Что же будем делать, Марина Вилгельмовна?

— Вне моей компетенции, Владимир Анатольевич. — ответила судья. — Я не могу своей властью решить судьбу генерала МВД.

— Так ведь и я не могу… А давайте спросим у самого генерала?

— А давайте!