Муссолини и его время

Помимо этого, у британцев были и другие причины приостановить дальнейшее продвижение к столице Ливии: на их коммуникации уже легла значительная нагрузка, а новый бросок растянул бы транспортные линии еще на сотни километров, сделав задачу снабжения войск практически невыполнимой. Тем не менее решение Черчилля поддержать греков привело к тому, что наиболее боеспособные британские войска отправились в Грецию в то время, когда итальянцы наконец-то стали перебрасывать в Ливию лучшие свои дивизии.

И не только свои – в начале февраля 1941 года в Ливии высадились первые части «Немецкого Африканского корпуса», специально созданной группировки из нескольких танковых и моторизированных пехотных дивизий под командованием генерала Эрвина Роммеля. Скрепя сердце, Муссолини все-таки вынужден был принять немецкую помощь. Он дал свое согласие на это во время очередной встречи с Гитлером, состоявшейся в январе. Исхудавший от волнений дуче был с подчеркнутым радушием встречен фюрером на подъезде к его резиденции в Бергхофе, но начало встречи было мало обнадеживающим. В то время как Гитлер делился с Муссолини планами военной поддержки Италии, буквально со слезами на глазах уверяя, как он сочувствует неудачам фашистов, дуче вымученно улыбался, изредка вставляя в монологи фюрера несколько фраз, произнесенных по-немецки. Итальянцы терпели поражения на всех фронтах, и похвастаться Муссолини было решительно нечем, напротив – никогда еще он не чувствовал себя столь униженным. «Кровь застыла в моих жилах, – мрачно сказал он Чиано на пути в Бергхоф, – и ему (Гитлеру. – Авт.) не дождаться краски стыда на моем лице, когда мы увидимся».

Но спустя какое-то время общение с немцами вновь оказало на дуче обычное тонизирующее воздействие. Стремясь ободрить итальянского вождя, Гитлер не только пообещал удержать Триполи, но и сообщил о своем решении отправить в Грецию немецкие войска. В конце концов, растаявший Муссолини горячо поддержал военные планы фюрера и даже согласился предпринять личную попытку уговорить каудильо Франко все-таки выступить против Великобритании. Прощание двух диктаторов было очень теплым и вернувшись домой, дуче вновь принялся строить планы восстановления военной репутации Италии. Средством для этого должна была послужить давно задумывавшаяся наступательная операция в Албании: Муссолини все еще надеялся одержать «решающую победу» до начала германского вторжения в Грецию.

К этому времени итальянцы развернули на Балканах полумиллионную группировку, добившись почти тройного превосходства в силах над греками, однако их положение в Албании продолжало оставаться весьма тяжелым. Италия уже заплатила за эту войну слишком высокую цену – в плену находилось пятьдесят тысяч солдат, еще больше было раненых и обмороженных, а количество убитых превысило тридцать тысяч человек. Семья Муссолини тоже чуть было не понесла утрату – английские самолеты потопили итальянское госпитальное судно, на котором находилась Эдда. Она осталась жива, но до прибытия помощи ей и десяткам других уцелевших пришлось провести в холодной воде Адриатического моря пять долгих ночных часов. Оказалось, что воздушную войну могли вести не только итальянцы: после того как английская авиация расположилась на греческих аэродромах, на города Италии вновь посыпались бомбы.

Между тем, выполняя просьбу фюрера, 12 февраля Муссолини встретился с Франко в Бордигере, небольшом курортном городке на побережье Лигурийского моря. Ослабление итальянских позиций на международной арене было столь очевидным, что дуче прямо спросил у своего испанского гостя – не из-за поражений ли на Балканах и в Африке Испания не спешит вступить в войну на стороне Оси? Хитрый каудильо заверил Муссолини, что это не так, но его действия свидетельствовали об ином. Франко оказался намного более последовательным оппортунистом, нежели дуче: еще недавно испанец был готов поддержать итало-германский союз, а теперь, ссылаясь на экономические трудности и угрозу британского флота, мягко, но решительно отказался ввергать свою страну в войну.