Муссолини и его время

Выдвинувшиеся было в Судан (навстречу армии Грациани) итальянские войска были разбиты в январе 1941 года и начали поспешный отход к эфиопской границе. В следующем месяце сражение при Кэрэне покончило с итальянским присутствием в Эритрее – старейшая африканская колония Италии оказалась в руках у британцев, а немногочисленные итальянские ВМС в Восточной Африке были уничтожены. После этого дорога в Эфиопию для союзников была открыта: итальянцы укрылись в ряде крепостей, бессильные противостоять врагу в открытом бою. В апреле британские знамена поднялись над эфиопской столицей – после пятилетнего периода изгнания император Хайле Селассие с триумфом въехал в Аддис-Абебу. Капитуляция войск Амадея Савойского в мае 1941 года означала фактическое окончание кампании, хотя небольшие отряды чернорубашечников еще несколько лет продолжали вести упорную борьбу в труднодоступных районах Эфиопии.

Размещенная в центре Рима огромная карта боевых действий была демонтирована после потери Восточной Африки – даже фашистским пропагандистам стало понятно, что агитация такого рода становится крайне невыгодной для режима. Еще недавно Италия претендовала на все Средиземноморье, но всего лишь несколько месяцев спустя вместо блестящих перспектив перед нацией во весь рост встает задача удержать хотя бы то, что было немалыми трудами завоевано еще до Второй мировой войны.

Муссолини прокомментировал потерю значительной части итальянской колониальной империи с присущей ему акцентировкой на личных моментах: англичане-де так стремились насолить лично ему, что предприняли это бессмысленное с военной точки зрения вторжение. Дуче вновь предпочел встать в позу непогрешимого государственного деятеля, чье сознание не подвержено влиянию незначительных текущих событий. Как ни крути, заявил он, а Великобритания уже проиграла войну, и потому временная утрата Эфиопии или Эритреи имеет не большее значение, чем захваченные британцами суда итальянского торгового флота – и первое, и второе будет возвращено Италии после окончательной победы.

Публично Муссолини демонстрировал самообладание, но его ближайшее окружение видело совсем другого дуче. Диктатор не мог смириться с тем, что его солдаты опять проиграли какому-то «сброду» – армии из индийских и южноафриканских солдат. Более того, возмущался дуче, подавляющую часть потерь составляют пленные – даже бельгийцам удалось захватить итальянского генерала! Комментируя утверждения английского радио о том, что наиболее упорным противником союзников в Восточноафриканской кампании стали не итальянские солдаты и чернорубашечники, а колониальные отряды из сомалийцев и эритрейцев, дуче вновь и вновь возвращался к излюбленной теме об упущениях в «фашистском воспитании» нации. Его зять, изрядно обеспокоенный нежеланием итальянцев сражаться, посоветовал Муссолини сменить риторику и убедить всех в том, что «речь идет не о судьбе фашистской партии, а о Родине, вечной, общей для всех, стоящей над людьми, временем и фракциями». Но как именно следовало этого добиться, хитроумный Чиано не знал.

Витторио Муссолини, фактически руководивший в те годы итальянской киноиндустрией, предложил поднять боевой дух при помощи «фашистской кинотрилогии». Для этого старший сын диктатора привлек к работе молодого Роберто Росселини. Он поставил три военных фильма, в которых поочередно демонстрировались сюжеты из жизни итальянских моряков, летчиков и танкистов. Снятые по частично написанным Витторио сценариям, работы Росселини пришлись по душе итальянскому зрителю – непривычность жанра военного неореализма, так отличавшегося от слащавых пропагандистских агиток, обеспечила им успех. И все же следует признать, что художественная ценность таких лент, как «Белый корабль» или «Пилот возвращается», стала единственным положительным эффектом от вложенных режимом средств. Итальянцы охотно шли в кинотеатры, но своего отношения к продолжающейся войне не меняли. К началу лета 1941 года от прошлогоднего энтузиазма почти ничего не осталось.

Самому Муссолини фильмы Росселини не понравились – видимо, как раз из-за излишней «реалистичности». Так или иначе, но все эти попытки искусственной стимуляции энтузиазма нации и вооруженных сил были обречены на неудачу, потому что Италия продолжала терпеть новые поражения.

Еще на январской встрече с Гитлером дуче пообещал придать войне на Средиземном море большую энергичность, заверив фюрера в том, что итальянский флот помешает британцам перебрасывать свои войска на Балканы. Долгое время это обещание оставалось невыполненным, но весной 1941 года Муссолини наконец-то удалось заставить своих адмиралов сделать вылазку в Восточное Средиземноморье. Дуче очень хотелось верить, что итальянские ВМС сумеют одержать над британским флотом хотя бы незначительную победу – победу, которую фашистские пропагандисты тут же превратили бы в новое Лепанто или Трафальгар.