Муссон

Том не совершил ошибки и не стал пытаться отвечать. Вместо этого он, предугадывая каждый удар, отражал его вовремя. Ян Олифант откровенно показывал пылающим взглядом, куда именно он намерен ударить, как собирается переставить ноги и каким образом открыть плечи.

Когда его сабля со свистом летела к голове Тома, Том просто отбивал ее вбок своим клинком, не пытаясь остановить, а лишь слегка меняя направление удара, и та пролетала в стороне. Каждый раз, когда Том это проделывал, Ян Олифант бесился еще сильнее, и наконец ярость просто переполнила его. Он высоко занес над головой саблю, держа ее обеими руками, и ринулся на Тома, ревя, как взбесившийся бык.

Он даже не попытался как-то прикрыться от встречного удара, его тело оказалось полностью открытым.

Хэл отбился от одного из противников, ударив его клинком в правое плечо. Тот заорал и отскочил назад, уронив оружие и зажимая ладонью рану. Два других готтентота, напиравших на Хэла с боков, тут же утратили боевой пыл и отступили. Хэл получил мгновение передышки и оглянулся.

Его сердце остановилось в груди, когда он увидел Тома в схватке с главарем готтентотов. Том и его противник находились слишком далеко, чтобы Хэл мог вмешаться, прежде чем Ян Олифант бросился на своего юного соперника. Хэл едва не закричал от отчаяния, но подавил крик. Он только отвлек бы сына.

Том был бледен, как песок под его ногами, но лицо отражало жесткую решительность, в остром и внимательном взгляде не светилось ни искры страха, когда над ним взлетела сабля. Хэл ожидал, что Том отпрыгнет назад, уходя от атаки озверевшего противника. И положение плеч и тела вроде бы говорило именно об этом. Но Том внезапно выбросил вперед левую ногу и метнулся к врагу, стремительно, как выпущенная из лука стрела, – и его клинок вонзился в горло Яна Олифанта. Готтентот не успел ни пригнуться, ни отскочить в сторону. Острие сабли Тома угодило прямо в основание горла, на дюйм выше того места, где встречаются ключицы. И, погрузившись в тело на глубину ладони, до самого позвоночника, легко перебило позвонки. Красный от крови клинок показался сзади из шеи готтентота.

Высоко поднятая сабля выпала из ослабевших пальцев Яна Олифанта, он на мгновение широко раскинул руки, образовав темный крест на фоне огня. А потом упал назад, безжизненно ударившись о песок всем телом. Сабля Тома освободилась сама собой при его падении. Из раны в горле брызнул высокий розовый фонтан кровавой пены.

На один долгий момент все мужчины на берегу замерли и уставились на гротескный труп. А потом один из тех, что нападал на Хэла, взвыл от отчаяния и, развернувшись, бросился со всех ног вверх по берегу. Через мгновение остальные тоже обратились в паническое бегство, оставив убитых и раненых там, где те упали.

Том все еще смотрел на убитого им человека.

Поморщившись, он задрожал от потрясения и оттого, что страх и ярость отпустили его. Хэл поспешил подойти к нему и обнял за плечи.

– Отличная схватка, сынок, – сказал он.

– Я его убил! – прошептал Том, явно сам себе не веря.

– Иначе он убил бы тебя, – сказал Хэл.

Он окинул взглядом всех, кто остался на берегу.

– Кто из вас выстрелил из фальконета? – крикнул он сквозь ветер. – Этот выстрел спас всех нас!

– Не я.

– И не я.

Все головы повернулись к баркасу, все глаза уставились на маленькую фигурку на его носу.

– Неужели ты, Дориан? – изумленно спросил Хэл.

– Да, отец…

Дориан поднял тлеющий фитиль.

– Два львенка старого льва, – тихо пробормотал Эболи. – Но теперь нам надо поспешить, пока сюда на выстрел и огонь не явился гарнизон форта.

Он махнул рукой в сторону горящего дерева.

– У нас есть потери? – крикнул Хэл.

– Я видел, как упал Дик Фостер! – прокричал в ответ Эл Уилсон и направился к лежащему на песке телу.

В груди у того зияла устрашающая рана. И еще оказалась перебита сонная артерия.

– Он умер.

– Кто-нибудь еще? – спросил Хэл.

– Нет, только он один, – ответил Эл.

Хэл ощутил некоторое облегчение. Все могло обернуться гораздо хуже, он мог потерять сына или кого-то из дорогих ему друзей.

– Тогда все. Уходим. Отнесите Дика в лодку. Мы похороним его по-христиански, когда выйдем в море.

Он поднял с песка кожаный мешок с останками своего отца.

– А с этим отребьем что делать? – Большой Дэниел пнул ногой одного из раненых готтентотов, и тот застонал. – Надо бы им глотки перерезать.

– Оставь их, Дэнни. Не трать время зря.

Посмотрев вокруг, Хэл понял, что половина его команды получила легкие порезы или уколы, но никто не трудился обращать на это внимание. Хэл в первый раз увидел свою команду в бою. И с удовлетворением подумал, что это воистину хорошая, крепкая команда.

Они будут достойными противниками Джангири или любому другому врагу.

– Все в лодку! – приказал он, и четверо мужчин подняли тело Дика Фостера и с уважением опустили на палубу баркаса.

Хэл положил рядом с ним кожаный мешок, прыгнул на корму и занял свое место у руля.

Мужчины подхватили баркас и спустили его на воду легко, словно это была какая-то рыбачья лодка из ивняка. Нос тут же вздыбился на волне, и они прыгнули в баркас и схватились за весла.