Муссон. Индийский океан и будущее американской политики

После цунами на Суматру хлынули деньги из ООН, Всемирного банка и Американского агентства международного развития. Цены резко подскочили. В Банда-Ачехе, широко раскинувшемся городе грязных домишек, лавок и почти 300 тыс. обитателей, началась настоящая строительная лихорадка. К 2008-му инфляция достигла 42 %. «НПО помогали пострадавшим от стихийного бедствия, строили новые жилые дома, – поясняет Виратмадината, представитель Ачехского форума НПО, – но мало делали по части инфраструктурного развития. Неотложную-то помощь оказывали, а вот “строительных кирпичей” для местной экономики нет по-прежнему». Доходы, приносимые туризмом, не выручат: помешают законы шариата. Численность работников НПО стремительно сокращалась в 2009 и 2010 гг. Вся область (а большинство ее жителей – рыболовы и земледельцы) может обнищать.

Область Пиди, лежащая в трех часах езды на юг от Банда-Ачеха, в тени вулканов, – сельскохозяйственный край, обильный бананами и жгучим перцем. Там я встретил бывшего бойца ДСА, 30-летнего Суади Сулеймана, поразительно похожего чертами лица на Барака Обаму. Сулейман пригласил меня в свое скромное жилище – боковые комнаты принадлежавшей ему лавки – и, не дожидаясь наводящих вопросов, объявил: осуждаю терроризм; обвешанные взрывчаткой иракские самоубийцы – харам (нечто противное исламу и потому воспрещенное). А почему, спросил я, Сулейман бросил школу в 1999-м и примкнул к ДСА? Собеседник заговорил о славных независимых Ачехских султанатах былого, о войнах с португальцами и голландцами. Упомянул бедность, царящую в Ачехе, несмотря на залежи нефти и других полезных ископаемых, о несправедливости правительства, сидящего в Джакарте. Я не отступался – и выяснилось: гнев Сулеймана был изначально порожден, по сути дела, не ущемлением политической и экономической свободы, а тем, что юноша дожил до скверных дней, бедствовал и мыкался, не зная, где найти работу. И тогда Сулейман влился в ряды ачехских борцов за правое дело. Теперь экономическое положение улучшилось, и он готовился выставлять свою кандидатуру на должность в местных органах законодательной власти: близились выборы. Сулейман стоял «за самоуправление, но против независимости». Его беспокоило, что с уходом НПО весь край снова очутится в том же положении, в каком был, когда юный Сулейман тщетно искал себе заработка.

Агусванди говорил верно: первоначальный расцвет космополитизма, наступивший сразу же после цунами, минует вместе с эпохой НПО, – а радикальные приверженцы ислама уже пользуются плодами политических перемен. Это же обстоятельство тревожит и Фуада Джабали, проректора по учебной части в Джакартском государственном исламском университете. «Бедность распахивает окошко навстречу радикализму», – пояснил Джабали; особенно в местах, подобных Ачеху: успевших отведать изобилия – и утратить его, не вкусив досыта. Радикалы пользуются демократией, но рассматривают ее лишь как орудие западной гегемонии. «С точки зрения радикалов, правом голоса обладают не все – ибо нельзя, например, допускать продажного человека к управлению государственными делами. Поскольку общество, по мнению радикалов, кишит людьми нравственно растленными, только чистые сердцем должны управлять государством или голосовать».