Муссон. Индийский океан и будущее американской политики

Единственной преградой французскому владычеству оставалась крепость Трихинополи (Тируччираппалли), стоявшая в 112 км от Бенгальского залива. Крепостью командовал британский сторонник Мохаммед Али. Летом 1751 г. Чунда-Саиб, союзник Дюплеи, осадил ее. Осаждавшим содействовали вспомогательные французские войска, положение было отчаянным. И, как пишет Маколей, «доблесть и гений никому не ведомого английского юноши [Клайва] внезапно спутали противнику все карты» [19].

Клайв стал во главе 200 британских солдат и 300 сипаев (индийских бойцов, сражавшихся на британской стороне), однако на Трихинополи не двинулся. Дождавшись жестокой грозы и бури, он захватил провинциальную столицу Аркот, вынудив Чунду-Саиба выслать подкрепления из Трихинополи. Это выручило британский гарнизон. Однако французы немедленно взяли в осаду сам Аркот. Роберту Клайву и его людям пришлось несладко. Укрепления были скверными: как повествует Маколей, стены «разрушались от старости», оборонительные рвы «пересохли», слишком «узкие» бойницы не позволяли стрелять из пушек. Когда начались голод и мор, «преданность, которую маленький отряд выказал молодому предводителю [Клайву], затмила все, что нам известно о Десятом легионе Юлия Цезаря или наполеоновской Старой гвардии, славившихся верностью своим полководцам» [20].

Клайв не обучался военному делу, но коль скоро главное в полководческом искусстве – «бесстрашная решительность», умение сплотить и повести солдат за собой, особенно перед лицом смертельной опасности, то можно сказать: командиром он оказался прирожденным. В скоротечных малых войнах победа сплошь и рядом остается за теми, кто умеет импровизировать – и кому вдобавок просто сопутствует удача [21]. Успешно выдержать 53-дневную осаду Аркота помогли Роберту Клайву изобретательность, телесная выносливость и умение во время стычек находиться чуть ли не всюду одновременно. Единоличные усилия 26-летнего Клайва позволили отбить и отбросить французов. Мадрас, а также сопредельные земли, простиравшиеся в глубь страны, были готовы покориться Великобритании.

В 1753 г. Клайв возвратился в Англию триумфатором, а не менее блистательный и одаренный Дюплеи – бывший вдвое старше Клайва – вернулся во Францию годом позже. Подвергшийся опале, потерявший накопленное значительное состояние, Дюплеи скончался в безвестности.

Наступил 1755-й, и Клайв опять направился в Мадрас. Спустя год он принял командование фортом Св. Давида – с тем, чтобы окончательно изгнать французов. Клайву пришлось улаживать бенгальские дела далеко на севере, в процветавших краях, откуда Великие Моголы издавна черпали основную долю своих доходов – из этих денежных поступлений и оплачивались войны, которые Моголы вели на Деканском плоскогорье. Как пишет Маколей своим несравненным слогом:

«Среди провинций, подвластных дому Тамерлана, богатейшей была Бенгалия… Ганг, устремляющийся к морю сотнями рукавов, образовал огромную зеленую равнину, что даже под лучами тропического солнца соперничает плодородием с апрельской почвой Англии. На рисовых полях вызревают неслыханные урожаи. Пряности, сахар и растительное масло производятся в поразительном изобилии. Уловы речной рыбы неистощимы… Великие воды оплодотворяют почву и одновременно служат главным торговым путем для обитателей Востока. По берегам Ганга и впадающих в него рек находятся богатейшие рынки, блистательнейшие столицы, священнейшие индийские храмы. Людская тирания испокон веков тщетно пыталась вычерпать неиссякающую природную сокровищницу. Вопреки мусульманскому деспоту и разбойнику-маратхи Бенгалия славилась по всему Востоку – ее звали Эдемским садом…» [22].

Помимо того Бенгалия была гнусными трясинами и топями, тянувшимися вдоль Тропика Рака, страной «свежей грязи, застарелой грязи и заболоченной почвы», как выразился некий географ, цитируемый британским автором Джеффри Мурхаузом [23]. Коммерческим сердцем этих необъятных краев – плодородных и гнилых – являлась Калькутта, порт на берегах реки Хугли, впадавшей в Бенгальский залив. Там, под покровительством набоба (вице-короля), правившего Бенгалией, Ориссой и Бихаром от имени могольского повелителя, и орудовала Британская Ост-Индская компания. В 1756 г. набоб, Аливерды-Хан, умер; ему наследовал внук, Сирадж уд-Даула. Внуку еще не исполнилось и 20 лет от роду. Маколей отзывается о нем как о жестоком, себялюбивом пропойце и гуляке, ненавидевшем англичан. Мало того, новоиспеченный набоб окружил себя «подонками общества… ничем не отличавшимися, кроме шутовства и холопства» [24].