Мустанг

— Я ему уже сказал. И знаешь, как он отреагировал? Позвонил Джейкобу Уэйнстайну в Аризону, мы зовем его дядя Джек, он управляет семейными активами Перино. Отец велел дяде Джеку выделить полмиллиона долларов в трастовый фонд для своего новорожденного внука. И инвестировать их в ценные бумаги, которые принесут солидный доход, чтобы мальчику было с чего начать взрослую жизнь. Такой же фонд есть и у меня. Я тоже попросил дядю Джека перевести из него в новый фонд еще полмиллиона. Маленький Джон уже миллионер, а когда подрастет, его состояние значительно приумножится. Дядя Джек — большой дока по части инвестиций.

Младенец мирно спал в колыбельке. Няня с двухлетней Салли ушли на прогулку в парк.

— Я его кормлю, — улыбнулась Бетси. — Первых двух не кормила, но доктор убедил меня, что Джона надо кормить. Поэтому приходится постоянно находиться при нем. Пообедаем у меня. Я пока не выхожу. Жду вас обоих. Семь часов вас устроит?

— Да. За ленчем я встречаюсь с дилерами, во второй половине дня — с банкирами, а к семи наверняка освобожусь.

Бетси с любовью смотрела на маленького Джона.

— Я же говорила тебе, что когда-нибудь рожу твоего ребенка.

2

После обеда у Бетси Анджело и Энн уехали в одном такси. Княгиня Энн Алехина остановилась в «Савое». Когда такси подкатило к отелю, Энн предложила зайти к ней, пропустить по рюмочке.

— При Бетси я не могла и заикнуться об этом. Бедняжке пить нельзя.

Она провела его в маленький темный бар, где они заказали коньяк. Даже в «Савое», где неординарные люди далеко не редкость, Энн притягивала к себе взгляды окружающих. Великолепная фигура (и это в пятьдесят три года), длинная норковая шуба, розовое платье из кашемира, двойная нитка жемчуга, безупречные манеры — в ней безошибочно узнавалась аристократка. Пусть она ею не родилась, но прилежно училась у тех, кто мог похвастаться древностью рода. И теперь элегантностью и утонченностью ни в чем не уступала своим учителям.

— Я не хочу сказать ничего плохого о твоей жене, но все-таки жаль, что вы с Бетси не можете пожениться. Вы очень подходите друг другу.

Анджело улыбнулся.

— В каком смысле?

— Оба умные. Знаете, чего хотите и как этого добиться. Не боитесь рисковать.

— Ее беременность в мои планы не входила. Собственно, с моей точки зрения, это случайность. Бетси этого хотела и...

— Она мне рассказывала.

— Я рад, что ей есть кому довериться. Мне кажется, ей одиноко. Я не смогу часто бывать у нее.

— Семьи у Бетси нет, только дети. Мой племянник — ничтожество. А о женщине, на которой он женился, не хочется даже говорить.

— Через пару месяцев я вновь стану отцом, — заметил Анджело. — Наш пятый. И последний. Синди тридцать пять. Пора и остановиться. Хотя... на Рождество она подарила мне свой портрет. Прекрасная картина. Ты слышала об Аманде Финч?

— Она рисовала Алисию. Обнаженной. Как я понимаю, эта художница очень талантлива.

— Она уже рисовала Синди, когда та носила нашего второго ребенка. В двадцать шесть лет. Да, обнаженной, с большим животом. А в прошлом году нарисовала вновь. В реалистической живописи Аманде нет равных. Синди выглядит на год или два старше, чем на первом портрете. Не больше. Роды совсем не состарили ее.

— Ты ее любишь.

— Естественно.

— Ты воспитывался в семье, где главенствовала любовь. И семья эта стала для тебя образцом. Я часто задумываюсь, а какими выросли бы мы с Бетси, если в не были Хардеманами. Номер Один был чудовищем. Номер Два — слабаком. Номер Три — подлец. В каждом поколении, не считая меня, рождался один ребенок. Бетси положила этому конец. Родила троих, хотя в законном браке лишь одного. Лорен ее за это ненавидит.

— Беда Лорена в том, что он ненавидит себя. Энн подняла бокал и игриво улыбнулась.

— Скажи мне, Анджело, со сколькими женщинами, носящими фамилию Хардеман, ты уже переспал?

— Мне бы не хотелось продолжать эту тему. Она покивала.

— С Бетси, это понятно. С Бобби, леди Эйрес.

— До того, как она стала Хардеман.

— Алисия с такой нежностью говорит о тебе. Роберта часто прилетает в Лондон одновременно с тобой. Я удивлена, что сейчас ее тут нет.

Анджело допил коньяк.

— Наш разговор становится слишком уж...

— Слишком интимным? Анджело, мне же хочется знать, что влечет к тебе женщин с фамилией Хардеман. С Бетси понятно. То, что ты не ее муж, для нее трагедия. Она постаралась забеременеть от тебя, исходя из того, что ты не оставишь мать своего ребенка. — Брови Энн изогнулись. — Многие жены тоже так думают.

— Оставить — не совсем точный термин, — уточнил Анджело.

— Перестанешь видеться с ней. Откажешь ей в любви. Вас связывает не только секс, не правда ли? Он кивнул.

— Да, разумеется.

— Ты... на двадцать лет старше ее?

— На двадцать один.

Энн знаком попросила официанта принести еще два бокала коньяка.

— Лорен убежден, что отец ребенка — ты.

— Я поклялся Роберте, что не я.

— И правильно сделал. Эта сучка вечно во все лезет Готова спорить, она сама спросила тебя.

— Спросила.

Энн протянула руку и коснулась указательным пальцем руки Анджело.