Мусульманская дипломатия в России. История и современность

«И еще: в свое время мусульманские организации арабского Востока щедро финансировали возглавляемый Таджуддином ДУМЕС. Потом, видимо, не получив точного отчета, на что их доллары были потрачены, предпочли помогать тем, чья отчетность более прозрачна:

   — Значит, ДУМ РТ все-таки строит на арабские деньги?

   — Представьте себе, меня об этом и Президент России Владимир Путин спрашивал, когда собирал в Кремле российских муфтиев. Я ему сказал: «Да, строим, и что? Эти мечети и медресе в Татарстане останутся. И проповедовать в них будут наши татарстанские священнослужители, и учиться будут татарские парни. И не чему-нибудь — нашему исконному Исламу суннитского толка. Что в этом плохого?» И он со мной согласился. «А ведь верно», — говорит. В конце концов, и Россия берет в долг у МВФ, не следует же из этого, что наше правительство обязуется работать в интересах Запада»¹²⁰.

За последние три года Духовное управление мусульман Республики Татарстан (ДУМ РТ) получило от зарубежных благотворителей около 70 млн долл. США, сообщил его председатель муфтий Гусман Исхаков на пресс-конференции 28 июля в Казани.

При этом муфтий уточнил, что духовное управление принимает не всякие пожертвования, а только те, которые спонсор не оговаривает идеологическими или другими предварительными условиями.

Несмотря на это, как он утверждает, объемы иностранной помощи по сравнению с прошлыми годами возросли почти в два раза, что говорит об искренности и бескорыстии благотворителей. Данные средства направляются главным образом на строительство студенческого городка Российского исламского университета.

По словам Гусмана Исхакова, собственный бюджет ДУМ РТ составляет 1,5 млн рублей в год. На содержание университета требуется ежегодно 12 млн рублей; половину из них предоставляет правительство Татарстана, остальное — спонсоры¹²¹.

Как правило, конкуренция за внешние источники финансирования не приводила к публичным конфликтам между мусульманскими структурами, однако использование уже полученных средств нередко становилось мощным деструктивным фактором. Действительно, сам механизм внесения денег изначально имел серьезные изъяны, что позволяло духовным лидерам получать крупные суммы под простые расписки.

Так, М.Тульский утверждает, что часть денег из Саудовской Аравии и других стран поступала «черным налом» и приводит следующие слова Нафигуллы Аширова: «Я лично писал расписку (Талгат сперва ее написал, а потом сказал мне переписать) о том, что в 1992 г. Таджуддин получил 200-250 тыс. долл. США от генерального секретаря Лиги исламского мира Омара Насыра. Заключен договор на строительство мечети «Кул-Шариф» в Казани и соборной мечети в Уфе, взносы на эти цели привезли наличными, естественно, эти мечети так и не были построены[20]. Потом он эти деньги отдал на раскрутку московским бизнесменам — часть из них Талгат не смог вернуть, его фактически «кинули»¹²². Впрочем, впоследствии гораздо большие суммы по той же схеме передавались и самому Аширову, а также его ближайшему сподвижнику Абдул-Вахеду Ниязову. «Так, вышвырнутый из “Медведя” депутат Ниязов совершал поступки, достойные «сына лейтенанта Шмидта». По словам «медвежьих» аппаратчиков, Ниязов разъезжал по арабским странам в качестве «спецпредставителя Путина и его фракции» и выпрашивал финансовые пожертвования. Получить таким образом удалось не один миллион долларов» — такую оценку получила деятельность генерального директора ИКЦ России в статье «Порка после вотума», опубликованной в марте 2001 г. в «Московском комсомольце»¹²³.