Мусульманская дипломатия в России. История и современность

Продемонстрировав свое желание обеспечить мусульман достойным молитвенным зданием, организаторы аферы получали от арабских спонсоров первый денежный перевод (обычно порядка 100-300 тыс. долл. США), реже — всю запрашиваемую сумму сразу, после чего присваивали полученные деньги. Тем временем горожане начинали протестовать против преданных огласке планов строительства мечети, а инициаторы этого проекта, в свою очередь, начинали информационную кампанию по защите прав «дискриминируемых мусульман». При этом отсутствие прогресса в постройке мечетей объясняется активным противодействием со стороны местной православной общественности, епархиальных архиереев, властных структур и правоохранительных органов. На нейтрализацию такого противодействия (взятки чиновникам, заказные материалы в СМИ и т. д.) списываются значительные, но, увы, не поддающиеся строгой отчетности суммы из «строительного» взноса. В конце концов, деньги заканчивались, новые транши обычно не поступали, а избранные города «украшались» закладными камнями, памятными стэлами, а изредка даже недостроенными фундаментами мечетей.

Видимым итогом подобных афер, реализованных по меньшей мере в десяти российских городах, становилось резкое падение авторитета мусульманских общин, ухудшение внутримусульманских и межрелигиозных отношений, а также возникновение серьезных трудностей для мусульман, действительно желающих построить мечеть.

Негативное зарубежное влияние на российский ислам в постсоветский период и борьба с ним

Общий обзор

Как уже упоминалось в предыдущих разделах, в царский период и первые десятилетия советской власти основное влияние на российских мусульман оказывала Турция, и именно пантюркистские настроения в мусульманской среде пытались купировать лояльное властям духовенство и соответствующие органы. Однако после распада Османской империи и упразднения халифата Стамбул потерял статус признанного центра исламского мира, на который с 20-х гг. XX в. стала претендовать Мекка. При активной помощи советских дипломатов и спецслужб ваххабитское государство Саудовская Аравия стало одним из полюсов мусульманской цивилизации, что позволило ему начать активную экспансию своей идеологии в другие страны в том числе и в СССР.

Вполне возможно, что первым в России о возникновении ваххабизма узнал знаменитый полководец М.И.Кутузов, который в конце XVIII в. писал Екатерине II «о мятежнике в Аравии Абдул-Вегабе, которого правила, разрушающие богослужение магометанское, и как бы якобинца, среди Аравии возникшего, должны, кажется, тревожить ревностных мусульман»¹. Долгое время ваххабиты не беспокоили российских подданных, поскольку распространены были очень локально и заботились скорее о своем выживании перед лицом недружественно настроенной Блистательной Порты, нежели об агрессивном прозелитизме, ставшим их визитной карточкой в XX в.

После революции репутация «как бы якобинца» Абдул-Ваххаба оказалась для большевиков наилучшей рекомендацией.

Помимо уже описанных дипломатических маневров вокруг Всемирного мусульманского конгресса в Мекке, ваххабитские эмиссары были приглашены в Среднюю Азию для борьбы с контрреволюционными повстанцами. Действительно, ненавидящие суфиев и их культуру ваххабиты как нельзя лучше подходили для идеологической борьбы с укоренными в ней басмачами.

Власти использовали ваххабитов и в послевоенный период. Как указывает Б.Бабаджанов, «соответствующие партийно-правительственные органы использовали местных «протофундаменталистов» Ферганы в антипропаганде культа святых и обряда зийарат. В таком духе, например, составлено Решение ЦК Компартии Узбекистана «О мерах по изоляции исламских деятелей» февраля 1983 года. С того момента любой религиозный деятель, отвергающий культ святых и зийарат, или иные религиозные обряды (марасим), мог свободно выступить в СМИ и изложить свои взгляды. «Протоваххабиты» Ферганы (Абдували кари, Рахматулла кари, Хаким кари и др.) охотно пошли на своеобразный альянс с государством, желая извлечь из этого выгоду, дабы увеличить число своих сторонников». В обмен на это КГБ закрывал глаза на нелегальную преподавательскую деятельность ваххабитов, которые с начала 80-х годов стали активно распространять и литературу идеологов этого течения, часть которой находилась в свободном доступе в библиотеке САДУМ. «Через несколько лет «борцы-атеисты» вдруг осознали, что в лице своих вчерашних “союзников” они имеют непримиримых и активных распространителей “чистого ислама”», — справедливо резюмирует Бабаджанов².