Мусульманский Ренессанс

С другой стороны, к обязательному инвентарю кабачков по берегу Тигра принадлежали кроме вина также девушка или мальчик; все это вместе стоило два дирхема в ночь[2440]. И в Каире халиф ал-Хаким имел возможность получить высшее наслаждение, любуясь грубой уличной сценкой гомосексуального содержания[2441]. Однако даже самые нежные романы расцветали именно на этой почве.

Знаменитый юрист ан-Нафтавайхи (ум. 323/935) любил сына ученого правоведа Да’уда, основателя названной его именем[2442] обширной юридической школы. Юноша же любил другого, ибо ан-Нафтавайхи был грязен и от него дурно пахло. Но так как юноша держал свою страсть в тайниках души, то она убила его. Умирая, он бормотал слова пророка: «Тот, кто любит и остается целомудренным, держит любовь свою втайне и умирает от этого, тот умирает как [праведный] мученик». После его смерти убитый печалью ан-Нафтавайхи целый год не читал лекций[2443].

Испанский грамматик Ахмад ибн Кулайб (ум. 426/1035) учился вместе с Асламом, красивым сыном одного кади. Он влюбился в него, сочинял в его честь стихи, которые были у всех на устах и распевались на свадьбах. Вследствие этого Аслам перестал посещать лекции, а Ахмад целыми днями ходил взад и вперед перед дверьми его дома, так что Асламу удавалось лишь вечерами выходить на улицу подышать свежим воздухом. В конце концов Ибн Кулайб, переодетый бедуином, принес ему как-то кур и яйца. Когда к нему вышел Аслам, он поцеловал ему руку и выдал себя за крестьянина одного из его имений, возымевшего желание сделать ему подарок. В разговоре, однако, Аслам узнал его и пожаловался, что из-за него он вынужден сидеть взаперти. Тогда Ибн Кулайб отстранился от него, но вскоре тяжело заболел и просил своего друга устроить ему посещение Аслама. «Он взял свой плащ и пошел со мной. Ибн Кулайб жил в конце длинной улицы. Аслам же, дойдя до половины улицы, остановился, покраснел и сказал: „Клянусь Аллахом, я не могу больше сделать ни шага и не способен заставить себя сделать это“. Я напирал на него: „Теперь-то уж ты не можешь уйти, когда ты уже почти что у его дома“. Он, однако, ответил: „Клянусь Аллахом, я должен“,— и быстро повернул обратно. Я схватил его за плащ, но он стал тянуть его, и плащ порвался, кусок его остался у меня в руке. С этим я и пришел к Ибн Кулайбу, которого его слуга уже известил о нашем прибытии, так как он видел нас наверху улицы. Когда же я вошел один, Ибн Кулайб переменился в лице и -спросил: „А где Абу-л-Хасан?“ — Я рассказал ему, как было дело, после чего он впал в беспамятство и стал бормотать что-то невнятное. В конце концов я пошел прочь, и когда прошел половину улицы, то услыхал траурный плач по случаю его смерти». Аслама же позже видели, как он в дождливый день, когда никого не было на улице, печально сидел у его могилы. Ибн Кулайб подарил ему Китаб ал-фасих с таким посвящением: «Эта книга о хорошем арабском языке со всеми его оборотами. Покорнейше дарю ее тебе точно так же, как я подарил тебе самого себя»[2444].