Мусульманский Ренессанс

Для востока империи, который на протяжении столетия платил подати различным правителям, и прежде всего Саманидам и Бундам, цифры налогов в IV/X и III/IX вв. более или менее одинаковы. Ибн Хаукал констатирует это даже в отношении Афганистана[927]. Он дает высокую оценку финансовой политике государства Саманидов, которое включило весь крайний север и восток империи в единую административную систему. «Налоги там ниже, но, несмотря на это, жалованье войску и оклады там щедрее, чем где-либо. Сбор налогов производится дважды в год, и каждый раз собирают 40 млн. дирхемов. Жалованье, напротив, выплачивается в начале каждого квартала и составляет всякий раз 5 млн. дирхемов, т.е. половину государственного дохода. Государственные чиновники, как кади, сборщики податей, начальники округов, начальники полиции и почтовые чиновники одного определенного округа, получают совершенно одинаковое жалованье, которое определяется налоговой способностью округа. Разница между доходами и расходами позволяет соблюдать великую справедливость и мягкость в налоговом управлении»[928]. В Фарсе при ‘Адуд ад-Даула, самом выдающемся правителе столетия, доход вырос с 1 887 500 в 306/918 г. до 2 150 000, иными словами, вырос на 1/6[929]. Он мог щедро раздавать подарки и тем не менее обеспечить себе годовой доход в 3¼ млн. динаров, ибо «он смотрел на динар, но ценил и грош»[930]. Также и Египет в целом пребывал на одном уровне. В III/IX в. чрезмерно энергичный Ибн Тулун сумел выжать из страны около 5 млн. динаров. В смутные времена около середины IV/X в. Египет давал ежегодно 3270 тыс. динаров, чтобы к концу столетия, при везире Йа‘кубе ибн Киллисе вновь подняться до 4 млн.[931] Таким образом, не может быть и речи о каком-то всеобщем финансовом крахе. Все зависело, как впрочем, и повсюду, от того, кто стоял у кормила правления. В 355/965 г. везир заявил Бунду Рукн ад-Даула, что Азербайджан, если он возьмет управление им в свои руки, будет ежегодно приносить ему 50 млн. дирхемов, а более слабому правителю — в лучшем случае 2 млн., «ибо тогда придется вычесть лены дейлемитов и курдов, налоги с сильных, коих он не сможет заставить выполнять их повинности, и все потери, порожденные безалаберностью и невозделыванием земель»[932]. Лишь в Вавилонии мы сталкиваемся с действительно значительным снижением налоговой способности, однако это уже имело место во второй половине III/IX в. Около 240/854 г. Ибн Хордадбех считает, что Вавилония давала еще 78 млн. дирхемов, а около 280/893 г. значительная часть Вавилонии была сдана на откуп приблизительно за 2,5 млн. динаров, значит, примерно в два раза меньше[933]. Наконец, бюджет 306/918 г. устанавливает сумму, едва превышающую 1,5 млн. динаров, т.е. меньше, чем одну треть[934]. Эта сумма дохода позднее, в IV/X в., даже немного поднимается: в 358/968 г. Ибн Фадл взял на откуп Вавилонию за 42 млн. дирхемов, что равнялось по курсу того времени 2,1 млн. динаров[935], а еще позднее ‘Адуд ад-Даула предлагает за нее лишь 30 млн. дирхемов[936]. Разница по отношению к древним временам была столь велика, что раньше «земельный налог с Вавилонии» обозначал самую большую сумму в мире[937], теперь же ‘Адуд ад-Даула заявил, что он желает от Вавилонии иметь титул, а доходы — с Арраджана (прибрежной области в Фарсе)[938]. Основной причиной упадка было заболачивание земель, которые при искусственном орошении требовали исключительно упорядоченного содержания. Большинство земледельцев вынуждено было эмигрировать, большая часть мосульцев были, например, «арабы», прибывшие из Куфы и Басры, и там, в Верхней Месопотамии, лишь в IV/X в. стали возделывать пустовавшие до той поры наносные земли[939]. Как только главная государственная казна вынуждена бывала ограничиваться доходами с Вавилонии, она бывала пуста. Первые финансовые затруднения встретились багдадскому правительству, когда ас-Саффар отторг от империи Фарс. Эти затруднения натолкнули тогда (в 70-е годы III/IX в.) на мысль о внутреннем государственном займе, сначала в форме откровенно принудительной. Регент ал-Муваффак предложил везиру «взять у купцов взаймы (кард), затем обложить их, тебя, писарей и налоговых чиновников некоторой денежной суммой, которая даст нам возможность послать в Фарс войско. Если это нам поможет, тогда мы вернем всем им эту сумму». Однако везир отнюдь не пришел в восторг от этого предложения[940]. Когда около 300/912 г. замедлилось поступление денег с отданной в свое время на откуп провинции Ахваз, правительство в Багдаде дозволило еврею-финансисту Иосифу, сыну Пинхуса, ссудить казне срочную денежную сумму[941]. В 319/931 г. наместники Фарса и Кермана сговорились не платить больше налогов, что заставило везира продать государственные угодья на сумму 50 тыс. динаров — это случилось в первый раз[942] — и, кроме того, он должен был взять ссуду под половину дохода от налогов 320/932 г. Поэтому-то на этот год так мало осталось дохода. Сверх того он должен был занять 200 тыс. динаров, причем за каждый динар вынужден был дать 1 дирхем процентов — таким образом, вероятно, 7% в месяц[943]. В 323/934 г. занятые суммы не смогли вернуть, и везир вынужден был частично выдать кредиторам передаточные векселя на налоговых чиновников Вавилонии, частично продать домены[944]. В 324/935 г. везир вновь берет взаймы у богатых купцов; кроме того, были проданы принадлежавшие казне жилища у стены старого города и т.п.[945]