Мусульманский Ренессанс

Настало наконец время, которого так долго с нетерпением ждали Алиды: значение их повсюду стало расти, а Аббасиды сходили на нет. В Хорасане, например, ал-Мукаддаси встречает много богатых Алидов, но не находит ни одного Хашимита из местных жителей[1126]. IV/X век создал и здесь нынешнее положение, ибо род Мухаммада представляли почти исключительно потомки ‘Али. Отныне все должны были служить их интересам — и карматы и Фатимиды. Они основали в горах Персии алидскую империю, во второй половине столетия захватили Мекку, сделали ее вместо Медины столицей священной области, сумев хитро использовать в своих целях ожесточенный спор Багдада и Каира из-за этого центра ислама[1127]. Новые властители на Западе и на Востоке — Хамданиды и Бунды — были шиитами. Растущее почитание пророка озаряло и его потомков более ярким сиянием. Когда у Кафура в один прекрасный день во время выезда выпала из руки плеть и ее подал ему один тариф, он сказал: «Теперь я охотно умру, ибо какая у меня в жизни еще может быть цель, после того как один из сыновей посланника Аллаха подал мне мою плеть». И он действительно вскоре после этого умер[1128].

Не только в шиитской Тивериаде <Табарийа> было в начале IV/X в. такое положение, когда без тамошнего главы Алидов не существовало «ни да, ни нет»[1129], но даже и свободный от каких бы то ни было предрассудков властитель Египта Ихшид всегда имел при себе двух таких господ: Хасанида ‘Абдаллаха ибн Табатаба и Хусайнида ал-Хасана ибн Тахира, «которые никогда его не покидали и были между собой злейшими врагами»[1130]. Последний обеспечил ему мир с Сайф ад-Даула[1131] и спас его посредством переговоров в 327/939 г. от наседавших на него вавилонцев[1132]. В том же году другой Алид благодаря своему влиянию у карматов освобождает уже десять лет закрытую дорогу паломников[1133].

В домах шиитских правителей Бундов и Хамданидов Алиды были наиболее подходящими посредниками в семейных распрях. В этом весьма прибыльном промежуточном положении им было крайне неудобно, когда багдадское правительство в конце концов принудило их раскрыть свои карты в отношении Фатимидов и стряхнуть тех как фальшивых отпрысков с родословного древа ‘Али. В 403/1012 г. вышел приказ багдадского правителя ко всем чиновникам, в котором им в весьма категорической форме предписывалось проявлять заботу об Алидах,— ничего подобного ранее не случалось[1134]. Одновременно предводитель алидской знати награждался черными официальными одеждами Аббасидов, которые до сего времени не носил ни один Алид[1135]. Тем самым бывший некогда более могущественным аббасидский кузен признал себя побежденным.

Потомки первых трех халифов не играли никакой роли. Когда группа «чтецов» пожаловалась Харуну на кади Египта ал-‘Омари, он приказал проверить диван: нет ли еще какого-нибудь потомка ‘Омара I среди его чиновников. Когда никого не нашлось, он отказал жалобщикам[1136]. Его преемник ал-Бакри, поставленный ал-Амином, пришел в Египет нищим и был столь несчастлив со своим земельным наделом, что не в состоянии был платить земельный налог, так что налоговый чиновник воскликнул: «Сын сподвижника нашего пророка и его потомков преследуется за это! Его долг — это мой долг, и я буду ему выплачивать его каждый год!»[1137].

В современном Египте, напротив, наряду с потомками пророка знать составляют потомки Абу Бакра и ‘Омара. Так, Бакри или Сиддики с начала XIX в. завладели наиболее доходными духовными должностями[1138]. Некий Османид, потомок халифа ‘Османа, около 400/1009 г. шлялся как прихлебатель «по всем улицам Нисибина» и делал не так уж много чести своему благочестивому родоначальнику; но и его также называли шарифом[1139].

Таковы основные черты мусульманской знати[1140].

Доисламская знать упорнее всего держалась в феодальных областях, в лесах, на горах и в замках Фарса. Там чтили древние роды, и они наследовали друг от друга правительственные должности с древнейших времен вплоть до сего дня[1141]. Восхваляют их рыцарское поведение: «чистоту от низменных привычек речи, отсутствие открытых связей с блудницами, стремление к высшей красоте в доме, одежде и столе»[1142].

Из числа омейядских вельмож сумели сохранить свои позиции одни только мухаллабиты — потомки ал-Мухаллаба ибн Абу Суфры. Резиденцией их была Басра, где они жили в роскошных домах[1143]. Один из них играл некоторую роль в большом восстании рабов III/IX в., вероятно потому, что надеялся на падение Аббасидов[1144]. Другой приблизительно в середине IV/X в. был везиром ‘Адуд ад-Даула. Род кади из Бану Абу-ш-Шавариб утверждал, что они родственники Омейядов[1145], а следовательно, и родственники повелителей Кордовы и Мултана[1146].